"Алексей Николаевич Кулаковский. Вечерком " - читать интересную книгу автора

гусеницы, притоптал и сразу же побежал опять. Теперь уже и Лена побежала за
ним.
Больше часа таскали они из зарослей все, что можно было подложить под
трактор: сырые и сухие ветви, подгнившие пеньки и даже попадавшиеся под руку
камни. Потом Виктор опять попробовал выехать. Трактор судорожно тронулся,
подмял почти весь настил и словно проглотил его. Много было работы, а все
пропало за одну минуту. Надо было настилать еще и еще...
Лена зашла глубоко в кустарник. Казалось, что на опушке уже нечего было
собирать, нечего было ломать. Прислушалась, где Виктор, а услышала голосок
ранней птицы. Как коротка ночь в начале весны! Скоро день, а еще, наверное,
так много работы! И когда начала ломать сырые ветви, заметила на них почки,
большие, свежие, будто живые. А прежде не замечала. Жаль стало ломать ветви
с почками. Неподалеку от себя увидела Виктора. Рубашка его была порвана, в
волосы вплелись сухие листья. Жалко стало парня. Лена даже удивилась своему
чувству, опустила руки, долго думала, что сказать Виктору, да так и не нашла
подходящих слов.
Когда трактор, наконец, выбрался, Виктор устало опустился на землю и
лег на только что принесенные Леной ветви. Парень вытянул над головою руки и
сладко вздохнул.
- Ты очень устал? - тихо сказала Лена.
- Нет, - отозвался Виктор, - только в плечах слегка ломит. Посиди
немножко и ты.
Но она осматривала плуги и, кажется, нарочно медлила. Как-то все эти
дни случалось так, что она подходила к Виктору только тогда, когда было
неотложное дело. А какие вот теперь дела?
С плугами все хорошо, остальное Виктор осмотрит сам. И пойдем дальше,
пока нет смены.
Лена стоит возле плугов. Ей уже видны те ветви, на которых лежит
Виктор. Рассвет наступает быстро. Лена видит из-за трактора руку Виктора,
лежащую на ветвях, чуть не по самый локоть вымазанную в мазут и торфяную
грязь. Ветви, на которых он лежит, неровные, жесткие. Лена чувствует, что на
них очень твердо лежать, и жалеет, что наломала таких неудачных веток. Если
б знала, что на них ляжет Виктор, выбирала бы самые мягкие, самые молодые...
Сколько горючего ушло на буксовку? Лена вспоминает об этом и ей
становится радостно: теперь можно будет подойти к Виктору. А зачем
подходить? Встанет, сам посмотрит.
Она все-таки берет щуп и опускает в бак. Потом старательно осматривает
его, держа на фоне серо-синего неба, и замечает едва уловимый блеск только
на самом шпеньке. Значит, нет горючего. Надо сказать об этом Виктору:
служба!
- Витя! - несмело зовет Лена и почему-то пугается своего голоса.
Ответа нет.
- Витя! - уже более громко зовет девушка, и опять все тихо, только
беспокойное щебетание птиц доносится из кустов.
Тогда она обходит плуги и тихо приближается к Виктору. Он спит. "Ой,
чуть не разбудила! Зачем же я так громко звала?"
Лена осторожно отступает немножко назад, сочувственно смотрит на парня.
Глаза его закрыты, длинные густые ресницы опустились и лежат спокойно. Губы
в детской полуулыбке. Под головой у Виктора ольховая ветка. Гладкая она, без
сучков, но лежать, видно, твердо. Лена возвращается к прицепу, берет там