"Алексей Николаевич Кулаковский. Грудники " - читать интересную книгу автора

Алексей Николаевич Кулаковский

Грудники

Рассказ


-----------------------------------------------------------------------
Кулаковский А. Повести и рассказы: / Вступ. ст. С.Андреюка.
Мн.; Маст. лiт., 1991. - 447 с. - (Бел. проза). ISBN 5-340-00598-4.
Перевод с белорусского Эрнеста Ялугина.
OCR & SpellCheck: Zmiy ([email protected], http://zmiy.da.ru), 23.08.2004
-----------------------------------------------------------------------

Книгу известного белорусского писателя Алексея Кулаковского (1913 -
1986) составили его лучшие произведения, посвященные героической и
трагической сущности войны (повести "К восходу солнца", "Белый Сокол",
"Хлеборез"), тяжелой жизни послевоенной деревни (повести "Невестка",
"Добросельцы") и дню сегодняшнему.


В Краснодар я собирался давно.
- Мне бы палату грудников... Знаете? - сказал я, пытаясь узнать
санитарку. Это была уже довольно пожилая женщина с увядшим морщинистым
лицом, а с тех пор, как я ее мог видеть, минуло тридцать с лишним лет.
- А, вот тут, на втором этаже, - охотно ответила санитарка.
Тогда главврач скрипнул начищенными сапогами, уточнил:
- Товарища интересует не новая палата, а военной поры, офицерская. Вы
должны помнить.
Санитарка с какой-то печалью прищурила глаза, внимательно всмотрелась в
меня, потом спросила тихо:
- И вы были там?
- Был.
- Я тогда в другой палате работала. Но, кажется, припоминаю вас... А
медсестра у вас Маша была, черненькая такая...
- Вот, вот, - обрадованно, словно сейчас увижу ее, подтвердил я. - А
теперь она...
- Ничего не знаю. Пошла в медсанбат в сорок четвертом и не вернулась.
Бывшая фронтовая палата грудников заново выбелена и переоборудована,
как и весь госпиталь, однако я узнал ее сразу. Палата большая, с тремя
широкими окнами, и лежало тогда нас тут человек двадцать, койки стояли почти
впритык.
Мне выпала койка в углу за шкафом. Самое несветлое место - читать было
трудно. И самое беспокойное, хоть и обособленное, - рядом находился стул, на
который присаживался каждый, кто заглядывал в палату: врачи, медсестры,
представители шефских организаций, случайные посетители.
Койки в том углу теперь не было. Однако мне она так живо представилась,
что в моей правой ключице, уже давно зарубцевавшейся и почти забытой, вдруг
шевельнулось что-то, заныло и напомнило ту боль, которая заслоняла мне
прежде свет в палатных окнах.