"Олег Кулаков. Нукер Тамерлана " - читать интересную книгу автора

кажется, даже не дыша. Завороженный взгляд не мог оторваться от равнодушно
подмигивавших сверху звезд. И вдруг в ледяной и тяжелой пустоте оглушенного
увиденным мозга обрывками стали всплывать воспоминания: жара, укус в шею,
мучительная тошнота и отсутствие одежды. И еще возникло очень странное
ощущение, будто у него нет тела.
Он решил поднять руку - а лучше сразу обе - и посмотреть, что из этого
получится. Две черные, чернее, чем нависший свод ночного неба, человеческие
кисти закрыли собой звезды. Руки были на месте. "Значит, тело имеется", -
подумал Дмитрий, не испытав при этом ни радости, ни удовлетворения. Правую
руку он опустил на грудь, а левую на бедро - и обнаружил, что и впрямь
совершенно гол.
И тут, где-то совсем близко, снова раздались те захлебывающиеся
младенческие рыдания, которые разбудили его. Неожиданно плач оборвался
визгливым коротким лаем, перешедшим в тонкое поскуливание. Не ребенок,
значит. Какой-то зверь. Дмитрий сел и огляделся. Приземистая тень
вспугнутого неожиданным движением существа, похожего на небольшую собаку,
шарахнулась прочь и канула в ночи.
Над самым горизонтом висел огромный, узкий месяц. Света он почти не
давал, и видно было на десяток шагов, не больше, - далее все тонуло в
непроглядном мраке. И опять ночную тишину вспугнул _уже приглушенный
расстоянием захлебывающийся плач-лай.
А потом ухо уловило еще один звук. Где-то журчал ручей.
Жажда. И не просто жажда: горло горело и саднило, будто натертое
наждаком, а язык ворочался во рту шершавым обрубком. Журчание подействовало
на Дмитрия как магнит: он поднялся и на негнущихся ногах побрел на звуки
текущей воды. И уже почти достиг цели, когда перед ним стеной встала
непонятная темная масса. Он осторожно протянул руку и коснулся ее -
растения с твердыми суставчатыми стеблями и плоскими длинными листьями.
"Рогоз", - мелькнула в голове отдаленная, как эхо, мысль. От воды тянуло
головокружительной свежестью, и Дмитрий с треском и хрустом вломился в
заросли, круша их. На втором шаге под ногой разверзлась пустота, и в
попытке сохранить равновесие он рухнул, цепляясь за несчастный рогоз и
выдирая его с корнем.
Упал он прямо в воду, во весь рост растянувшись вдоль узкого русла
крохотной, мелкой речушки, и с размаху зарылся лицом в илистое дно.
Закашлявшись, он поднял голову, сделал вдох, а затем, уже не сдерживаясь,
принялся жадно пить, чувствуя, что взбаламученная вода полна скользких
частичек ила и песка. Но сейчас было не до подобных мелочей.
Отяжелев от воды, Дмитрий выбрался на осыпающийся берег и сел на
изломанные жесткие стебли рогоза, сжавшись в комок и обхватив руками голые
колени. Хотя ночной воздух был теплым, почти горячим, зубы выбивали
неровную дробь. Дрожь рождалась в самой глубине отупевшего, ошарашенного
существа, и казалось, ее ничем не унять.
Вода потихоньку возвращала его к жизни. Болью в шее напомнило о своем
существовании тело. Чуть пониже затылка Дмитрий нащупал пальцами округлый
желвак размером с двухрублевую монету. Под пальцем желвак начал саднить и
пульсировать. Но и это принесло радость - значит, он не бесплотный дух, он
жив! Потом вдруг загорелись ступни. Не переставая трястись и стучать
зубами, Дмитрий сел по-турецки и ладонью поочередно их ощупал: подошвы были
густо утыканы какими-то мелкими колючками. Он оставил в покое желвак на шее