"Александр Кулешов. Рейс продолжается (Повесть) " - читать интересную книгу автора

А черт-соблазнитель - это Рокко.
Господи, зачем только я его встретила!..
Я расскажу вам немного о себе, и вы поймете.
Я родилась лет двадцать пять тому назад. Удивлены? Как, мол, это "лет
двадцать пять", что я точно не знаю своего возраста? Не знаю, представьте
себе!
Я не только этого не знаю. Я даже не знаю, у кого и от кого родилась,
и где, и как меня назвали! Что, шокированы? Да? Вам, благополучным и
порядочным, такое и в голову не придет? Ну, и ладно. Плевать мне на вас!
Зато вы не были в Сингапуре и Рио, на Гаваях и Мадагаскаре, не жили в
"Хилтонах" и "Шератонах", у вас не было стольких любовников и денег. Да,
конечно, у меня не было матери, нет мужа, нет детей, нет покоя, а скоро и
не будет здоровья, у меня нет надежды прожить до пятидесяти, да, наверное,
и до тридцати, и нет уверенности, что я завтра еще буду на свободе.
Ну, что ж, каждому свое.
Вам нравится ваша жизнь, мне - моя.
(А если доверительно, то не потому у меня такая жизнь, что нравится,
а потому что такая досталась, и изменить уже не могу, не все же сильные,
как вы, не могу вот...).
Когда я стала соображать, что стол - это стол, а стул - это стул, что
не надо плакать, потому что получишь шлепок, а шлепок - это больно, то
приютившая меня семья и сама забыла, откуда я взялась.
Кто-то родил, где-то бросил, кто-то подобрал (и за это спасибо),
кто-то назвал Белиндой (хорошо, что не Стервой).
В этой семье (наверное, добрых, в конечном счете, людей), где и своих
детей было еще штук пять, я продержалась недолго. Как только я выяснила,
что есть другая жизнь - с деньгами, вечерними огнями, сытостью, мужчинами,
веселыми местечками и танцевальными залами (а было мне тогда неполных
шестнадцать), я решила уйти в эту новую жизнь. Как? Были разные способы.
Те, что рекомендуют журналы (их я читала, вынимая из корзин в дрянном
отеле, где работала горничной), те, что рекомендуют священники (в церковь
меня таскала приемная мать), ну, и те, что я познавала, наблюдая жизнь
вокруг себя.
И вот однажды, как раз год прошел моих мытарств, подзывает меня
очередной хозяин очередного бара - лицо бледное, глаза испуганные -
шепчет, еле язык ворочается:
- Белинда, видишь, вот там, в углу, высокий со шрамом возле уха.
Немедленно к нему! Садись, угождай, подливай. Что ни прикажет, выполняй. И
забудь на этот раз свои капризы. Иначе и тебе и мне несдобровать. Это сам
Рокко!
И смотрит на меня, будто сказал "Гитлер". Рокко, Рокко - подумаешь,
имя и то какое-то дурацкое. А хозяин чуть не плачет, весь дрожит от
страха.
Передался мне его страх. Подхожу к этому Рокко тихонько, робко,
подсаживаюсь, спрашиваю:
- Что-нибудь принести, господин Рокко?
- Нет, - говорит. - Тебя как зовут?
- Белинда, - отвечаю.
- Сколько лет?
- Не знаю, - пожимаю плечами, - года двадцать два - двадцать три.