"Александр Кулешов. Рейс продолжается (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Обычно я передаю чемоданчик с порошками, он мне портфель с деньгами.
Пока он на выбор несколько пакетиков вскрывает, проверяет, я пересчитываю
деньги. Вообще-то это формальность. В нашем деле, если кто-то кого-то
обманет - я имею в виду солидных "коммерсантов", - это быстро узнается, и
тогда обманщику доверия нет. К тому же обманутый его из-под земли
достанет, отомстит. Это вопрос престижа.
Действительно, все в порядке. Порошки, как заказали, деньги все.
Собираемся расходиться.
И тут, словно из-под земли, четверо. В руках ножи, велосипедные цепи,
лет по восемнадцать им - мальчишки.
- Ты бросай чемодан, - ему говорят, - а ты - портфель, - это мне. - И
шагом марш, пока целы!
Представляете картину? Ну, ладно, мне Рокко еще поверит, если я без
денег вернусь, ну, а тот как будет отчитываться за пропавший товар?
Мальцы подходят все ближе. Я их знаю. Они опасны, как волки, - могут
броситься в любую секунду и пощады не знают, удивительно, что они нас
сразу не прикончили, а еще дают возможность уйти. Но могут передумать.
Мы смотрим на них - ножи, цепи, палки, были бы пистолеты, они их
давно бы вынули. Тогда мы с моим клиентом смотрим друг на друга. Нам не
надо слов, и так поняли.
Он выхватывает из подмышки пистолет, я - из сумочки. Он стреляет
быстро-быстро и точно. Раз, два, три. Я тоже стреляю и тоже точно. Тоже
три раза.
Только он укладывает троих, я - одного. Чувствуется, у него это не
впервые. Он быстро подбегает к ним, убеждается, что со всеми четырьмя
покончено, делает мне прощальный знак рукой и исчезает в ночи.
Я еще некоторое время стою неподвижно, потом подхожу к "моему" и
смотрю на него.
Он, наверное, самый молодой из них - не больше семнадцати. А сейчас,
когда он вот так лежит на спине, раскинув руки, словно загорает на пляже,
и удивленно смотрит в звездное небо, так вообще выглядит мальчиком. Чистое
лицо, ни морщин, ни царапин, ни шрамов, большие светлые глаза, длинные
ресницы, удивленный взгляд.
Вот этот взгляд мне больше всего и запомнился.
Чему он удивляется: что в него стреляли, что его не испугались -
двое, да к тому же одна женщина, против четверых, что не выполнили их
приказа?
Или что можно умереть от пули в семнадцать лет? На грязном ночном
пустыре? Ничего не повидав, ничего не успев?
Я спрятала пистолет в сумочку и ушла.
Реакция пришла потом - тихая такая истерика, дрожь, судорожные
рыдания, бормотала чего-то, сама не помню, чего. Это когда я уже
рассказывала Рокко обо всем.
Истерику мою он быстро прекратил - надавал пощечин, принес воды. Я
успокоилась.
Он снова и снова допрашивал меня, выяснял подробности. Потом
озабоченно сказал:
- Выследили. Хорошо, если сами молокососы, они больше не придут. А
вот если их подослали, если они только исполнители...
- Но ты понимаешь, - говорю тихо, - что мы их убили, четверых, они же