"Александр Кулешов. Рейс продолжается (Повесть) " - читать интересную книгу автора

человеческая жизнь абсолютно ничего не значит, а порой и своя
собственная, - тогда уже ты не можешь быть просто мастером нашего дела. Ты
должен быть супермастером, виртуозом, каким я был, теперь уже это не
прозвучит хвастовством. Был.
А иначе ты не только ставишь под угрозу собственную жизнь, но и, что
неизмеримо важней, жизнь тех, кого ты призван защищать.
Вот так. Я это понял. Я не в обиде.
И теперь я работаю в штабе.
Подал в академию. Надеюсь, примут.
Живу.
По-прежнему работаю в милиции, а что может быть почетней!
Но кто доволен, дальше некуда, так это Ленка. Ну, как вам нравится?
Прямо - рот до ушей - не устает улыбаться.
- Чему радуешься? - спрашиваю. - Муж инвалид. Списали в архив, -
прибедняюсь, - говорят, скоро переведут в ночные сторожа. Наш ларек
папиросный охранять.
- Вот и чудесно, - смеется, - буду знать, по крайней мере, где муж
ночи проводит - стоит из окна выглянуть - видно. И перестань плакаться.
Внеочередное звание получил, орденом наградили, должность выше. И оклад,
кстати...
- Ну, какое это имеет значение! - взрываюсь.
- Для тебя, может быть, никакого, - парирует, - не ты по магазинам
бегаешь. А для меня имеет. Но, согласна, это не глазное. Зато, по крайней
мере, у тебя человеческий рабочий день - как вы говорите, "от звонка до
звонка"...
- Это мы не про рабочий день говорим, - ворчу.
- Неважно. У меня теперь душевный покой - это что, тебя не трогает? Я
за тебя не боюсь...
- И зря. Вот нагрянет ревизия из управления делами, - замечаю
зловеще.
- Пусть нагрянет. Я за тебя спокойна. Работник ты у меня образцовый -
что стрелять, что докладные писать. Нет, все чудесно.
- Чудесно, чудесно, - ворчу.
- Да, чудесно! - И смотрит на меня с вызовом. - Я теперь спокойна,
что мой муж доживет до ста лет. И желательно, с одной и той же женой.
А в общем-то, действительно, чудесно. Ну, чего я ворчу? Все же
осталось по-прежнему: у меня любимая работа, замечательная семья,
интересные, как принято выражаться, перспективы.
Иногда немножко щемит сердце. Ребята-то вот всегда рискуют жизнью. А
я в безопасности и покое. Ну, да что поделаешь - такая теперь у меня
служба. Хотя у милиционера, никогда не знаешь, сколько продлится покой.
Может, год, а, может, и минуту.
Когда мы собирались на новогодний вечер (подбросив, разумеется,
Вадима бабке), Лена, выгладив мой китель, аккуратно приколола орден.
- Не низко? - говорю.
- Нет, - отвечает, - там надо оставить место для следующего.
И, взявшись за руки, как в первые дни, мы отправились на новогодний
праздник...