"Александр Кулешов. Сплетенные кольца" - читать интересную книгу автора

значок? - Он помолчал. - Нет, Луиджи, твой значок самый дорогой...
Он повернулся, достал из-под койки сундучок и вытащил оттуда завернутый
в потертую замшу компас.
- Твой значок лучший, на, получай компас. - Дядя Боссо опять
помолчал. - А значок этот, образ человека, который на нем, носи не над
сердцем, не так, как другие значки. Носи его в сердце. И он будет для тебя
самым верным компасом.
Четверо молчали, они внимательно смотрели на скромный значок и на
старый, немного облезлый компас, на маленькую, светящуюся стрелку, ту, что
всегда указывает правильный путь...

ПОБЕДА

Черное кольцо

Говорят, что в трагическую минуту, перед гибелью, например, вся жизнь
человека проходит перед ним за одно мгновение. А в счастливую минуту? Не
бывает ли так, чтобы в минуту наивысшего счастья, великого торжества,
осуществления желаний перед мысленным взором человека пронеслись все
горести, все испытания и удары, которые выпали на его долю за долгие годы,
предшествовавшие этой счастливой минуте? Наверное, бывает.
...Атта Тей стоял в своем углу ринга. Его широкая грудь вздымалась и
опускалась, разбитое лицо горело. Ноги еле заметно дрожали.
Словно толстое стекло отделяло его от окружающего реального мира - от
рукоплесканий и криков трибун, от рефери, подходившего к нему, чтоб поднять
его руку - руку победителя, - от белых канатов ринга, от серого его покрытия
и от человека, неподвижно лежавшего, раскинув руки, на этом сером полу.
И насколько далекими, приглушенными были для него в эту минуту крики и
шумы, насколько расплывчатыми и неясными очертания вещей и огней, настолько
же ослепительно четкой пролегла перед его мысленным взором его жизнь -
торный извилистый путь от лачуги на окраине Кейптауна до высшей ступени
олимпийского пьедестала почета, на который он взойдет через несколько минут.
Всю жизнь его били.
Вот он, босоногий негритенок, начал свой трудовой путь - он чистит
ботинки белых джентльменов, получая от них не меньше подзатыльников, чем
монеток.
Став постарше, он моет посуду в жарком, душном подвале фешенебельного
ресторана. И здесь редким был день, прошедший без оплеухи. Но это были еще
пустяки.
Главное началось в тот день, когда он, возвращаясь с работы, в
маленькой темной улочке повстречал этих белых, пьяных, шумных, распевающих
песни, размахивающих руками, одного из которых он нечаянно толкнул.
О, он прекрасно помнит эту крошечную улочку, такую узкую, что, даже
совсем прижавшись к дому, трудно было разойтись, не коснувшись друг друга.
Полдюжины карманных фонарей вспыхнули одновременно, ослепили, выхватили
беспощадными белыми лучами из темноты. Лучи были словно железные руки,
схватившие, обнажившие его, выставившие беззащитного и обреченного посреди
улочки перед этими кричащими, хохочущими, кривляющимися белыми.
Первый удар был нанесен сзади ногой, потом кто-то со страшной силой
ударил его в подбородок. Тею показалось, что вся улица, все серые дома