"Геомар Георгиевич Куликов. Юрьев день (детск.) [И]" - читать интересную книгу автора

хлопьями крупными, медленными.
Завопил Тренька от радости:
- Ого-го-го! Зима! Зима при-шла!
За спиной дверь стукнула.
Оглянулся - дед на пороге. Вспомнил Тренька вчерашний разговор:
- Деда, как ты зиму-то сделал?
Смеется дед.
- Нешто зиму можно сделать? Приметы есть, когда чему быть: холоду иль
теплу, дождю иль солнцу. Вчера по тем приметам - в какой цвет солнце закат
окрасило, откуда ветер дул, как птицы кричали и по многим другим - увидел,
что должно быть ноне снегу. А ты - зиму сделал...
За дедом на крыльцо отец вышел, мать, бабка. Щурятся все от яркого
белого снега. Улыбаются. И впрямь - праздник!
Тренька между тем уши навострил. Донесся издали конский топот.
- Скачет кто-то! - объявил.
- Кому к нам скакать, - обняла Треньку мать, - выдумщик ты мой.
Тренька из материнских рук освободился:
- Слышите?
Отчетливо раздался со стороны Троицкого приближающийся стук копыт.
- Кто бы это? - удивился дед.
Показался из-за леса всадник. Лошадь под ним вороная, а одежда и шапка
алые, огнем горят.
- Митька! - закричал Тренька. - Митька скачет!
Редко бывал дома Митька с того дня, как отдан был в холопы. Легла между
ним и дедом с той поры тень. Говорят, бывало, друг с другом, да о пустяках
все. О главном - ни полслова.
В наряде княжьего стремянного впервой приезжал Митька.
Кинулся Тренька ворота отворять. Легко и широко они распахнулись,
словно тоже радовались Митьке.
Митька с коня соскочил. Отвесил низкий земной поклон. Деду лисью шапку
и заячьи рукавицы подал:
- Благоволи принять!
Всем привез Митька обновки. Отцу - шапку заячью да рукавицы.
Матери и бабке но платку головному. Когда очередь до Треньки дошла,
вынул Митька из отощавшей сумы красные, в цвет своей огненной одежде,
сапожки. Онемел Тренька от такого счастья. В жизни своей не надевал новых
сапог, Митькины донашивал. Схватил сапоги, к груди прижал, слова сказать
не может. Мать отвернулась, потихоньку слезу утерла. Кашлянул дед в
замешательстве.
Бабушка, как всегда, пришла на выручку.
- Что на воле-то стоим? - спросила громко. - Пошли в избу.
Пропустила Треньку с его сапожками первым.
- Можно, маманя, я их сейчас надену? - попросил Тренька.
- Иначе как же? Непременно надо обнову примерить, - сказал отец.
- Ты небось теперь в них и спать будешь? - пошутил дед.
Засмеялись все. Тренька тоже.
Ладно сидят на ноге красные сапожки. Расхаживает Тренька по избе,
сапожками поскрипывает.
- Не тесны ли? - спрашивает мамка.
- В самый раз! - отвечает Тренька.