"Геомар Георгиевич Куликов. Юрьев день (детск.) [И]" - читать интересную книгу автора

по колено.
- Отлипнешь ли, смола! - кричит дед, которого Тренька ненароком толкнул
под локоть. - Сейчас я тебя этим самым кнутом...
Обиделся Тренька на деда. Подошел к отцу. Чинит тот лошадиную сбрую. Но
и у него Тренька виноватый:
- Куда шило дел?
- Не брал я шило. Нужно оно мне больно!
Сердится отец:
- Сколько раз говорено: не трогай ничего без спросу!
Одна бабушка Треньке защита:
- И чего пристал к мальчонке? Сам куда ни то положил, а теперь ищешь
прошлогодний снег.
Тоскливо Треньке. Маетно. Забился в угол, где теленок понурившись
стоял, - тоже прогнали, чтоб не мешал. Обнял теленка. Зашептал в самое ухо:
- Никому мы с тобой не нужны. Уйдем бродить по белу свету, тогда небось
спохватятся, пожалеют...
Глядит теленок на Треньку большими влажными глазами, мотает головой. А
про что думает, нешто угадаешь? Теленок ведь не человек.
Садится бабушка за прялку. Трепаный и мятый лен-кудель скручивает в
тонкую нить - пряжу. Потом из этой пряжи будет бабушка с матерью ткать
полотно, на рубаху кому аль штаны. Может, ему же, Треньке.
Приметила бабушка, что Тренька вовсе нос повесил, того гляди, заревет,
позвала:
- Подь-ка сюда, Тереня. Поможешь мне.
Разом повеселел Тренька:
- А сказку расскажешь?
- Коли заработаешь...
Нет в избе ни единой книги. Редкая и дорогая это штука. А когда и
возьмет дед иную в соседней деревне и примется читать вслух, мало что
разумеет Тренька. Начинает одолевать его такая зевота - скулы ломит.
Другое дело сказки аль былины, что рассказывает бабушка. Тут ясно,
почитай, все. А коли чего не поймет Тренька, терпеливо объясняет бабушка -
не чета вспыльчивому, ровно порох, деду.
Пока думает, наморщив лоб, Тренька, о чем бы попросить бабушку,
доносятся до него отцовы слова, обращенные к деду:
- А Николка-то и впрямь на Юрьев день собирается уходить от князя.
Плюнул в сердцах дед, на Тренькину мать зыркнул:
- Известное дело, дурная голова ногам покою не дает.
Потупилась мать. Словно она сама вместе с родным братом, дядькой
Николой, в дедовых глазах виноватой оказалась. Однако на том, к великому
Тренькиному разочарованию, разговор окончился.
Придвинулся Тренька к бабушке. Потихоньку, чтобы дед не услышал,
спросил:
- Чего это ноне все, ровно сговорившись, Юрьев день поминают?
- Не знаешь нешто?
- Праздник вроде большой...
- То не просто праздник - остатки былой воли. Прежде, сказывают, люди
не то чтобы легче - посвободнее жили. А ноне привязаны мы к княжьей
вотчине, ровно коза к хозяйскому плетню. Ни отойти от него, ни шагу
лишнего ступить. Все кругом княжье. Леса, что вокруг стоят.