"Геомар Георгиевич Куликов. Юрьев день (детск.) [И]" - читать интересную книгу автора

верно, посмотрел лось на Треньку маленькими добрыми глазами, двинулся в
глубь леса.
Расступилась чащоба. Черные поля завиднелись. Речка блеснула небесной
лазурью. А за ней - Троицкое, село большое, богатое. Посередке, сквозь
голые ветки деревьев, светится маковка церкви.
Зорко глядит по сторонам Тренька. Мальчишки в Троицком озорные, не
любят чужих. Один на один хоть с кем готов драться Тренька. Ну, а как
налетит ватага?
Ученый Тренька. Где надобно, проскользнет неприметно. А где и огородами
обойдет.
Наконец оказался Тренька возле главных ворот господской усадьбы.
Открывались они только для самого князя, домочадцев немногих его да
почетных и знатных гостей.
От ворот широкая, гладкая, во все времена года ухоженная и потому
чистая дорога вела прямехонько к хоромам князя Петра Васильевича.
Нарядны были хоромы, украшенные деревянным резным кружевом, с башенками
и куполами над крышей. Золотом отливали слюдяные оконца.
Миновал Тренька главные ворота усадьбы и направился к другим,
называвшимся холопьими. Через те ворота въезжали и выезжали телеги,
груженые и порожние, шли мужики, бабы, шныряли ребятишки.
Треньке и тут задача. Не нараспашку и холопьи ворота. Стоит в них дюжий
мужик, глядит строго: кто с чем на господский двор въезжает или входит,
кто с чем двор покидает.
Попроситься через калитку, что возле ворот? А ну как не пустит, прочь
прогонит?
Потому ждет Тренька удобного случая. Подъезжают мужики на телегах. С
ними проскальзывает Тренька на княжью усадьбу и поворачивает сразу налево,
туда, где сгрудились и теснятся амбары, сараи, погреба, поварня и другие
хозяйственные службы. За ними - господская псарня.
Велик псарный двор князя Петра Васильевича. Обнесен высоким - в два
человеческих роста - тыном. Чтобы и самая резвая собака не могла
перепрыгнуть. Таким же тыном перегорожен двор пополам. На одной стороне -
гончие собаки, которым должно на охоте гнать зверя к охотникам.
На другой - собаки борзые, которыми того зверя на охоте травят.
По псарному двору тоже абы кому разгуливать не положено. Но здесь
Тренька свой человек и весело кричит парню, что караулит ворота:
- Здорово, Миня!
- И ты, Тренька, здоров будь! Давненько не виделись!
- Тятька с мамкой не пускали!
- Понятное дело, - улыбается парень.
- Митька тут ли? - спрашивает Тренька.
- А ты туда вон гляди, - указывает Миня в сторону псарни.
Поворачивает Тренька голову. Видит, шагает по двору высокий, статный
малый в алом кафтане, такой же шапке, мехом опушенной, и в зеленых
новеньких сапожках, должно, из княжеской родни аль из гостей кто.
- Не признаешь? - спрашивает Миня.
- А чего признавать, - пожимает плечами Тренька, - впервой вижу.
За живот хватается Миня. Хохочет до слез.
- Ну и дела! Родного брата... - и опять закатывается от хохота.
Оглядывается малый в алом кафтане, столбенеет Тренька, глазам своим не