"Иоанна Кульмова. Но-о, Леокадия! (детск.)" - читать интересную книгу автора

Ты сверкаешь в ночи, словно радуга,
И звенят твои железные застежки.
А когда по мостовой шагаешь.
Искорки ночные - зажигаешь!
- Тебе нравится, Алоиз?
- Ну, уж нет. Во-первых, у тебя давно никакой сбруи нет, нет
железных застежек. А во-вторых, я бы постеснялся так хвастаться.
- Потому что у тебя нет таких смуглых ушей, - пренебрежительно
фыркнула Леокадия. - И нет поющих подков. И ты не можешь говорить о
себе, потому что ты не Поэт.
- И слава Богу! - пробормотал Алоиз. Но на самом деле он от души
радовался тому что Леокадия снова может петь.

ЛЕОКАДИЯ И ПРИНУЖДЕНИЕ

- Я не поэтесса, - повторяла Леокадия.
Она повторяла это каждое утро перед первым завтраком и только так
могла заставить себя сочинять Настоящие Песни, потому что больше не
хотела перегрызать решетки: ей жаль было своих зубов. Алоиз записывал
песенки на красивой голубой бумаге, которую они брали в долг в
маленькой лавочке на Старом рынке, а потом бежали вдвоем в редакцию
"Стихотворной газеты" и продавали новую песенку Главному Редактору.
- Новая песенка на красивой голубой бумаге? - радовался Главный
Редактор. - Поздравляю вас, господин Алоиз. Я ведь знаю, что это вы ее
написали.
- У Леокадии нет очков, - объяснял Алоиз. - Но песенки сочиняет
она.
- Реклама, реклама, дорогой Алоиз, - говорил Главный Редактор. - Я
в это не верю. Мне никогда не приходилось видеть, чтобы обыкновенный
крылатый конь что-то сочинял.
Но каждый раз помещал новую песенку в специальной рубрике под
названием "ИЗ ТАЙНИКА ЛЕОКАДИИ".
- Это не мой тайник, где спрятана РАДОСТЬ, - говорила Леокадия. -
Это тайник, в котором хранится ПРИНУЖДЕНИЕ: ведь я сочиняю из-под
палки.
Но в один июльский день тайник Леокадии оказался хранилищем не
только палки, а куда больших НЕПРИЯТНОСТЕЙ. Потому что о новой песенке
Леокадии какой-то критик написал: "Не слишком ли много травы?"
В моем укромном тайнике
Всегда растет ромашка,
Там целый день цветет сирень,
И мята там и кашка...
Туда от всех я ухожу
И все гляжу, гляжу, гляжу...
- Он должен был просто написать, что не любит траву, - сказала
Леокадия. - Ведь мне же нет дела до его бифштексов.
Шло лето. На Шестиконном сквере становилось все жарче, Алоиз и
Леокадия целыми днями загорали. Алоиз совсем почернел, а Леокадия
наоборот выгорела, но все равно казалась всем очень красивой, ведь
стихи ее теперь печатали в "Стихотворной газете". Дети, жившие по