"Иоанна Кульмова. Но-о, Леокадия! (детск.)" - читать интересную книгу автора

Ромашки, ромашки,
Полевые, луговые
Покупайте,
Налетайте!..
И поскольку Цветочница ничего больше не сказала, Алоиз купил
двадцать пять букетов ромашек и три букета васильков.
- Васильки очень жесткие, - пробормотала Леокадия. - А ромашки -
горькие.
- Разве красивое и вкусное это не одно и то же, Леокадия? -
спросил Алоиз.
- Не знаю, - растерялась Леокадия. - С тех пор, как я стала
сочинять песни все изменилось.
Раньше дождик был дождем, а теперь хоть тресни,
Должен стать дождливым словом в песне.
Раньше дождик просто падал или шел,
А теперь ему должно быть в строчке хорошо.
Даже грусть, когда она приходит к нам с дождями,
Стать должна дождливо-грустными стихами.
А туман, что стелется над полем
Станет только песенкой - не боле.
- А знаешь, что я придумал, Леокадия? - сказал Алоиз. - Ты вовсе
не обязана сочинять.
Леокадия остановилась посреди Миндальной аллеи как вкопанная.
- Как это я сама об этом не догадалась?

ЛЕОКАДИЯ И ВЫСОКАЯ ЧЕСТЬ

- Леокадия? - спросил Незнакомый Господин.
Он сидел на скамейке на Шестиконном сквере, словно бы поджидая
Леокадию.
- И Алоиз, - отозвалась Леокадия. - Мы теперь с ним опять равны,
потому что я не пишу больше стихов.
- Этого не может быть! - воскликнул Господин. - Вы просто обязаны.
Особенно теперь, когда вам выпала такая честь.
- А откуда она выпала? - спросила Леокадия. - Она меня не
раздавит? У меня ведь такие нежные перья.
- Вот-вот. Как раз о том и речь. Наш Президент восхищен вашим
изящным пером. Вечером в воскресенье он дает в вашу честь БАНКЕТ.
- БАНКНОТ? - переспросила Леокадия. - Это ведь деньги, правда? Ну
что же, я очень рада, что он мне их дает. Я ведь больше не сочиняю!
- И все же вы ДОЛЖНЫ пойти в воскресенье на прием, а то Президент
обидится. И будут неприятности.
- Я не люблю никому доставлять неприятностей. А тем более
Президенту. Я видела его снимок. Он сфотографировался вместе с
жеребятами. Непременно приду.
В воскресное утро шел дождь и Леокадия могла вволю побултыхаться и
поплескаться в ручьях и лужах. Но Алоиз вымок с головы до ног и,
съежившись, сидел на скамейке рядом с нахохлившимися воробьями.
- Люблю дождь, - рассуждала Леокадия. - Когда я ничего НЕ ОБЯЗАНА
сочинять, я его люблю.