"Мусса Кундухов. Мемуары " - читать интересную книгу автора

наследниками убитых алдар, которые, зная всем горцам объявленные статьи
закона11, сами избегали встречи с ним.
Видя наглость Бехо и слабость моих дальних родственников, я дал себе
обет при встрече с Бехо употребить против него свое оружие. Me стараясь
особенно отыскивать к тому случаю, раз, в четыре часа пополудни, выходя от
начальника округа, как раз у ворот крепости наткнулся на него. Он со свитою
в числе семи человек шел также к начальнику округа. Тут выстрелом из
пистолета своего исполнил данный мною обет и Бехо был убит (в чем
раскаиваюсь). Из свиты его сделали также по мне два выстрела, они меня
миновали и убили лошадь под одним из при мне находившихся.
Тот же час в крепости ударили тревогу и если бы войска скоро не
подоспели, то между сородичами Бехо и тагаурцами неминуемо была бы кровавая
схватка. (Слава Богу, что ее не было).
Затем, вскорости я был потребован к начальнику округа, которому
объяснил истину, побудившую меня решиться на то, что уже случилось, а также
готовность свою выдержать безропотно должное за это наказание.
Благородный Нестеров, хорошо зная фальшивое обо мне мнение
главнокомандующего и силу статей закона, даже при мне не мог скрыть своего
опасения, говоря: "Право, не знаю, как написать теперь главнокомандующему и
как убедить его, что в убийстве царпинского старшины, кроме кровной мести,
ничего не скрывается". При этом изъявил искреннее свое сожаление и приказал
мне отправиться под арест в главную гауптвахту.
Спустя пять суток собрались тагаурские алдары и объявили Нестерову, что
арестом меня за убийство Бехо, который должен народу еще две крови, они
сильно оскорблены,
Нестеров, имея это предлогом, приказал тотчас же меня освободить из под
ареста, а главнокомандующему донес в том смысле, что это дело для
спокойствия края необходимо предоставить народному обычаю. На что
последовало согласие главнокомандующего и тем кончилась вражда между
тагаурцами и царпинцами.
Воронцов из несчастного Даргинского похода или лучше сказать, из
ужасного своего поражения извлек огромную пользу. Он, убедясь, что все меры
и средства, которые правительство употребляло на Кавказе, служили лишь
средством начальству его достигать чинов, орденов и ложной славы, изменил
решительно образ войны и управления на Кавказе, где до того всякий новый
начальник творил свои законы и систему войны по произволу.
Поэтому горцы, вследствие беспрерывных противоречий начальства, не
верили и благим намерениям князя Воронцова. Вследствие этого, после
Даргинского похода многие из влиятельных лиц в Кабарде и в Тагауре начали
переговариваться с Шамилем и, приглашая его к себе, готовили народ к
всеобщему восстанию. Между ними некоторые из моих родственников и хороших
знакомых обратились ко мне, чтобы вместе с ними готовить народ к восстанию,
Хотя я от всей души желал им полного успеха, не зная Кабарду, Тагауры и
Дигоры, где многие из высшего сословия не отказались от надежды на
возможность добиться справедливого отношения от русских и тщетно утешали
себя ложными обещаниями начальства, был уверен, что общее восстание не могло
состоятся, а потому советовал им отложить это до другого, более удобного
случая и совокупно настоятельно просить царского наместника об утверждении
за ними личных и поземельных прав.
При таких обстоятельствах, не желая оставаться на Кавказе, я имел