"Гавриил Филиппович Кунгуров. Артамошка Лузин (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

- Нет, - отвечал Данилка.
- Эх, ты! Вот слушай... - И Артамошка начинал свистеть.
Он свистел, а клест ему вторил.
Удивлялся Данилка, пытался подражать, но у него ничего не выходило.
От досады он краснел и сердился. И всегда кончалась такая встреча тем, что
Артамошка говорил своему другу:
- Нескладный у тебя язык, Данилка. А вот мне любая птица под силу:
хоть петух, хоть ворона, хоть голубь, хоть воробей, мне все едино - могу!
Данилка уходил недовольный; щупая пальцами свой язык, огорченно качал
головой:
- И впрямь нескладный у меня язык.
Однажды Артамошка сидел в избе на полу, играл с Палашкой. В двери
показались головы Данилки и Николки. Запыхавшиеся друзья враз крикнули:
- Бежим, Артамошка, на площадь!
- А что?
- Народу видимо-невидимо. Бежим!
Заметался по избе Артамошка. Друзья не стали ждать и скрылись.
Артамошка взглянул в оконце и ахнул: народ толпами спешил на базарную
площадь.
Как быть? Бросить Палашку? А вдруг мать придет - беда... А народ все
спешил и спешил.
Артамошка ломал голову, путался в догадках: "Что бы это могло быть?..
А-а, знаю, знаю, что это: наверно, живого медведя привели на площадь".
Когда послышалась отрывистая дробь барабана, Артамошка вскочил и
вихрем вылетел за дверь. Не успел он отбежать и двух шагов, как раздался
визгливый плач Палашки.
Рассердился Артамошка, быстро вывернул шапку, загнул подол кацавейки
и натянул его на плечи, скорчил страшную рожу, открыл дверь и заорал
грубым голосом.
Забилась Палашка в лохмотья, тихо всхлипывая.
На площади барабан бил отчаянно и звонко.
Махнул рукой Артамошка и побежал на площадь. На площади тишина -
умолк народ.
На помост вышел царский воевода в широкой, не по плечу, шубе, высокой
собольей шапке, с толстым посохом в руке.
Отдышался воевода, потоптался на одном месте, постучал посохом о
помост и начал речь:
- Озорует народ. Это худо. Я, воевода иркутский, государев слуга,
всех озорных выведу. На кого руку свою воеводскую наложу - тому света
белого не видеть, из тюрьмы не выйти, казни лютой не миновать...
Толпа притихла.
- По указу великих государей, - гремел воевода, - ловить людишек
беглых, тех, что на государей и слуг их руку поднимают и разбойничают. И
тех беглых людишек велено казнить: бить кнутом, рвать им ноздри железом,
черными пятнами клеймить лоб и натирать те пятна порохом многожды, чтобы
ничем те пятна они не вытравили и чтоб те пятна были у них по смерть.
Воевода важно сошел с помоста; его поддерживал письменный голова.
Народ молчал.
Артамошка вспомнил отца и задумался. Острый щипок вывел его из
раздумья, от боли слезы навернулись. Оглянулся - а перед ним стоял