"Владимир Кунин. Ночь с Ангелом" - читать интересную книгу автора Поэтому свою последнюю повестушку я решил попытаться продать в Москве,
дабы мстительно доказать своему бывшему корешу и собутыльнику, что "не единым издательством жив Человек Сочиняющий"... Вояж я набросал себе такой: так как последние лет десять я в основном живу в Мюнхене, то должен буду прилететь из Мюнхена в Москву, проболтаться там дня три-четыре, поужинать со старыми мосфильмовскими приятелями в некогда родном ресторане Дома кино, отдать какому-нибудь московскому издателю свою рукопись на прочтив и, пока он, издатель, влажными от умиления глазами будет вчитываться в сочиненные мною строки и прикидывать, как меня напарить с гонораром так, чтобы не отпугнуть и не обидеть, на недельку смотаюсь в Петербург. Там повидаю внучку Катю, поваляюсь на своей старой тахте перед телевизором в абсолютно собственной, а не съемной, как в Мюнхене, квартире; отправлю в Германию на свое же имя по почте десятка три-четыре книжек из наполовину оставленной дома библиотеки; оплачу очередной институтский семестр внучки и на денек загляну в Репино - в Дом творчества Союза кинематографистов. Когда-то я там прожил двадцать шесть лет. В среднем от четырех до шести месяцев в году. Сочинил там два с половиной десятка киносценариев, несколько книжек и одну пьесу. Жанр драматургии был мне категорически и таинственно неизвестен, и я долго и тупо отказывался от очень лестного предложения одного знаменитого театрального режиссера. Пока мой близкий друг поэт - поразительно талантливый и мужественный гражданин без одной ноги и с единственной почкой, но зато с постоянно фантастическим количеством водки внутри - не сказал мне, - Вовик, писать пьесы до удивления просто: слева - кто говорит, справа - что говорит. Пиши пьесу и... Будь здоров! Вот я и накатал ту единственную в своей жизни пьесу... Встречаться со своим петербургским издателем я и не собирался. Он так долго и так мелочно обманывал меня, а я так долго и тоскливо делал вид, будто верю ему, что он совершенно справедливо перестал даже скрывать свое презрительное отношение ко мне как к "заграничному" недоумку, который сочинить еще что-то может, а вот врубиться в тончайшие нюансы истинно "Деловой Жизни Сегодняшней России" ну нипочем не в состоянии! Так что в Петербурге мне нужно было только лишь повидать внучку Катю и пошляться по Репино. А все остальное - отправка книг в Мюнхен, ностальгическое лежание на старой продавленной тахте и созерцание всех программ русского телевидения, где дикторы и ведущие изъясняются если не всегда грамотно, зато исключительно на родном, великом и могучем, - это я себе все сам напридумывал. Главным питерским манком были для меня Катя и Репино... Я позвонил из Мюнхена в Москву своему старому товарищу, в прошлом одному из лучших кинопереводчиков-синхронистов в России (ныне - человеку деловому, главе какого-то бизнеса), и попросил его заказать мне номер в "Пекине". Площадь Маяковского, пуп Москвы, четыреста метров до ресторана Дома кино - ну что может быть лучше?! Он же, мой дружок бывший переводчик, меня и в Шереметьево встретил. В самую что ни есть полночь. Привез меня на Маяковку в "Пекин", помог там определиться, обменять мою негустую валюту на твердые российские рубли и |
|
|