"Владимир Кунин. Ночь с Ангелом" - читать интересную книгу автора

Поэтому свою последнюю повестушку я решил попытаться продать в Москве,
дабы мстительно доказать своему бывшему корешу и собутыльнику, что "не
единым издательством жив Человек Сочиняющий"...
Вояж я набросал себе такой: так как последние лет десять я в основном
живу в Мюнхене, то должен буду прилететь из Мюнхена в Москву, проболтаться
там дня три-четыре, поужинать со старыми мосфильмовскими приятелями в
некогда родном ресторане Дома кино, отдать какому-нибудь московскому
издателю свою рукопись на прочтив и, пока он, издатель, влажными от умиления
глазами будет вчитываться в сочиненные мною строки и прикидывать, как меня
напарить с гонораром так, чтобы не отпугнуть и не обидеть, на недельку
смотаюсь в Петербург.
Там повидаю внучку Катю, поваляюсь на своей старой тахте перед
телевизором в абсолютно собственной, а не съемной, как в Мюнхене, квартире;
отправлю в Германию на свое же имя по почте десятка три-четыре книжек из
наполовину оставленной дома библиотеки; оплачу очередной институтский
семестр внучки и на денек загляну в Репино - в Дом творчества Союза
кинематографистов.
Когда-то я там прожил двадцать шесть лет. В среднем от четырех до шести
месяцев в году. Сочинил там два с половиной десятка киносценариев, несколько
книжек и одну пьесу.
Жанр драматургии был мне категорически и таинственно неизвестен, и я
долго и тупо отказывался от очень лестного предложения одного знаменитого
театрального режиссера. Пока мой близкий друг поэт - поразительно
талантливый и мужественный гражданин без одной ноги и с единственной почкой,
но зато с постоянно фантастическим количеством водки внутри - не сказал мне,
разливая остатки "Столичной" по двум стаканам:
- Вовик, писать пьесы до удивления просто: слева - кто говорит,
справа - что говорит. Пиши пьесу и... Будь здоров!
Вот я и накатал ту единственную в своей жизни пьесу...
Встречаться со своим петербургским издателем я и не собирался. Он так
долго и так мелочно обманывал меня, а я так долго и тоскливо делал вид,
будто верю ему, что он совершенно справедливо перестал даже скрывать свое
презрительное отношение ко мне как к "заграничному" недоумку, который
сочинить еще что-то может, а вот врубиться в тончайшие нюансы истинно
"Деловой Жизни Сегодняшней России" ну нипочем не в состоянии!
Так что в Петербурге мне нужно было только лишь повидать внучку Катю и
пошляться по Репино. А все остальное - отправка книг в Мюнхен,
ностальгическое лежание на старой продавленной тахте и созерцание всех
программ русского телевидения, где дикторы и ведущие изъясняются если не
всегда грамотно, зато исключительно на родном, великом и могучем, - это я
себе все сам напридумывал. Главным питерским манком были для меня Катя и
Репино...
Я позвонил из Мюнхена в Москву своему старому товарищу, в прошлом
одному из лучших кинопереводчиков-синхронистов в России (ныне - человеку
деловому, главе какого-то бизнеса), и попросил его заказать мне номер в
"Пекине". Площадь Маяковского, пуп Москвы, четыреста метров до ресторана
Дома кино - ну что может быть лучше?!
Он же, мой дружок бывший переводчик, меня и в Шереметьево встретил. В
самую что ни есть полночь. Привез меня на Маяковку в "Пекин", помог там
определиться, обменять мою негустую валюту на твердые российские рубли и