"Василий Купцов. Крутен, которого не было " - читать интересную книгу автора

княжич родился. Конечно, Младояр понимал, что люди смертны, рано или поздно
кто-то из близких умрет. Но то, что этим кто-то явится Гориполк, юноша, лишь
чуть двумя годами старше его самого, княжич никак не мог предположить.
Растерянность - и, одновременно, черная дума, камнем лежащая на сердце - не
мог ли он, Младояр, сделать все по-другому, так, чтобы не стоять сейчас у
погребального костра брата? Если бы он поехал тогда с Гориполком на охоту?
Ну и что - горько подшутил над собой княжич - лежал бы сейчас без памяти на
месте Бегуни... Но вот в ту ночь, с Иггом, вместо того, чтобы рассуждать о
разных разностях, если бы только чуть раньше вспомнили о неутоленном чувстве
мести Белого Ведуна. Эх, часом раньше... Какое там часом, и четверть часа
оказалась бы достаточной, чтобы все повернулось по другому, они с Иггельдом
ни за что бы не выпустили Гориполка из палат!
В отличие от воспитанника, Иггельд наблюдал церемонии почти равнодушно.
Что есть жизнь, как не череда вот таких погребальных костров, уносящих,
одного за другим, те лица, к которым привыкаешь за долгие годы.
Когда-нибудь, может - уже скоро, и тебя унесет черный дым. Вот суетятся
жрецы, говорят слова, которые ничего не изменят. Человека не воскресить, а
от того, что сказать на прощание, уже мало чего зависит, если душа -
далеко-далеко. Может, правду говорят, что люди были когда-то совсем другими,
змеями или вовсе чудищами, но потом от них остались только души, долго
искавшие нового пристанища. И вот, в незапамятные времена эти бесплотные
духи нашли убежища в бренных телах, вроде того, в котором мается сейчас дух
Иггельда. Мудрецы говорят, что тела наши совсем не подходят к душам, живущим
в них, это - чужие тела. Но - ведь нет же других. И душа стремится к
свободе! Вот сейчас, смешавшись с черным дымом, и дух Гориполка получил
свободу. Если, конечно - рассуждал Иггельд - он не получил свободу в тот
момент, когда остановилось сердце юного княжича, с последним вздохом...
Никто никого не выгоняет с обряда, так принято, даже когда костер
догорает полностью, и даже тогда, когда собран пепел для Даны, можно еще
стоять и стоять, хоть три дня и три ночи, как в старых сказках. Иггельд
решил не уходить раньше, чем церемонию покинет Младояр, а княжич все стоял и
стоял. Вот уже разошлась дружина, ушли князь и Крутомил, нарисовав пеплом
лицах древние знаки, разошлись и волхвы. А Младояр все стоял и стол. Может -
хотел сказать что-нибудь на прощание - наедине? Но нет. К удивлению Иггельда
княжич опустился у костра - но не на колени, а на корточки, руки подростка
погрузились в угольки, местами еще горящие. Малодояр долго перебирал еще
теплый пепел, у Иггельда и в мыслях не было спросить воспитанника о цели
такого странного занятия. Наконец, княжич нашел то, что искал, оглянувшись,
Младояр убедился, что за ним не наблюдет никто, кроме наставника. Ничего не
сказав, паренек спрятал находку куда-то за пазуху. Ушел...
Вечером Иггельд застал воспитанника за точильным камнем. Вот теперь
Иггельду стало все ясно. Кость уже была наточена до остроты швейной иглы.
Княжич действовал хоть и неумело, но аккуратно, не спеша, его губы
шевелились, что-то приговаривая.
- На стрелу?
- Да, - буркнул Младояр.
- Чтобы брат отомстил?
- Да.
- Один за Гремячую собрался?
- Мое право крови!