"Андрей Кураев. Христианство на пределе истории " - читать интересную книгу автора

Андрей Кураев


Христианство на пределе истории

О нашем поражении.

ПРЕДИСЛОВИЕ

У разных людей в начинающемся тысячелетии разные ожидания. Наиболее
трезвое восприятие перехода выразил политолог Александр Неклесса: "ХХ век
уходит со сцены как великий актер, провожаемый не шквалом аплодисментов, а
нависшей над залом долгой и мучительной паузой". [1]
Но слово "трезвость" отнюдь не является синонимом слова "массовость".
Большинство как раз рвалось в новый век, надеясь на то, что он будет
"совершенно фантастическим". Начнется "Новая Эра". Перед ее блеском
померкнут все предыдущие эпохи "невежества и варварства".
Еще в 1999 году весьма многим казалось, что календарь простой переменой
цифр закроет наше столетие и - самое главное - все проблемы, которые мы
накопили к концу века. Именно эта иррациональная надежда и поныне, по ту
сторону "миллениума" делает столь эмоционально насыщенной встречу очередного
Нового года. Люди жаждут обновления. Но они утратили то умение, о котором
говорил Николай Гумилев: "Только змеи сбрасывают кожу, Мы меняем души, не
тела". Люди разучились менять свой внутренний климат, разучились каяться. И
потому тем больше надежд возлагают на перемену тел (не только в смысле
модной идеи перевоплощения, но и в более широком смысле: они надеются на
перемену своего "социокультурного тела", надеются на то, что их согреют
изменения в окружающем мире).
Люди, не умеющие каяться и пересозидать свой внутренний мир, все время
надеются на некий внешний душ, который окатит их и отмоет от всех
беззаконий, грехов, похмелий и проблем. Поэтому со странной радостью люди
склонны встречать даже катастрофические новости - о начале войны или
революции (вспомним радостный энтузиазм, охвативший Б. Пастернака при
известии о начале войны 1941 года и описанный им в "Докторе Живаго").
Вот и календарная "революция" 2000 года воспринималась как радостная
катострофа: "Все будет иначе и все будет хорошо!" Все мы ведь распевали
песенку Чебурашки: "Если мы обидели кого-то зря, календарь закроет этот
лист. К новым приключениям спешим, друзья! Эй, прибавь-ка ходу, машинист!"
Именно календарю тут приписывается право отпускать грехи и закрывать грязные
страницы нашего прошлого ("если мы обидели кого-то зря"). Не перед Вечностью
кается человек "эпохи Чебурашки" [2] , не от Вечного ожидает прощения.
Календарь стал его духовником: время топит в себе его грехи и болезни.
Спасение от прошлого - в будущем, то есть все равно во времени, а не в
Надвременном.
"Новый год" объявляет нас подданными будущего, резко придвигает нас к
будущему, бросает нас через "грань" эпох, в будущее, к которому мы все-таки
прорвались, и тем самым освобождает от данничества прошлому с его ошибками.
Апокалиптическое обещание Христа: "Се, творю все новое" (Откр. 21,5)
секулярным сознанием влагается в уста Календарю.
Когда-то люди "отменяли историю", избавлялись от груза своих ошибок с