"Михаил Кураев "Встречайте Ленина!" Архивная быль" - читать интересную книгу автора

находился у сожительницы гр. Выжигиной, имеющей также троих детей.
Своим поведением т. Булавский нанес тяжелую травму жене и детям.
При беседе в Парткомиссии т. Булавский осудил свое поведение и обещал впредь
ничего подобного не допускать.
В настоящее время т. Булавский возвращен в свою семью, отношения
налаживаются.
За аморальное поведение и непартийное отношение к семье - выговор
с занесением в учетную карточку.

Меня, родившего грандиозную идею встречи Владимира Ильича Ленина у
Финляндского вокзала в день пятидесятилетия его возвращения в революционный
Петроград, от детища моего отторгли. И только когда все рухнуло, уже на
пепелище, на обломках, сам Василий Сергеевич, к которому меня и не
подпустили, - а я бы мог воздействовать на него в моем направлении, - так
вот, сам Василий Сергеевич только и сказал: "Какой идиот это все придумал?!"
Вокруг были те, кто мою идею унизил, распял, опошлил и провалил, рядом
с Василием Сергеевичем были лишь те, чьими руками, можно сказать, на площади
у Финляндского вокзала Владимир Ильич был вторично похоронен, они-то в ответ
на законный вопрос Василия Сергеевича разом вспомнили и с радостью сообщили:
"Есть в Выборгском РК Неопехедер, видите ли, Соломон Иванович". - "Сортиры
ему чистить, вашему Соломону Ивановичу", - сказал под горячую руку,
превозмогая боль в горле (об этом чуть позже), багровый от гнева Василий
Сергеевич.
Гневные слова Василия Сергеевича были поняты узко, как директива, меня
вышвырнули из райкома и бросили на коммуналку, т. е. в комхоз, где я и
погрузился в безвестную жизнь и никогда уже вплотную к истории не
приближался.
Пусть хотя бы в этой истории не будет темных пятен, я хочу пролить свет
на Болутву. Это он, в каких-нибудь пять лет превратившийся из Шурки в
Александра Ерминигельдовича, оттеснил меня от моего детища, и все благодаря
Нине Петровне Авчарниковой, которая была тогда в горкоме на пропаганде и
Шурке покровительствовала.
Я думал, что Нина-то Петровна, как женщина, поймет, что нельзя отрывать
дитя от родителя.
Да что говорить! Добро бы отторгли вчистую и забыли, отобрали, ну и
несите всю полноту ответственности, но когда дело дошло до "жареного
петуха", я имею в виду Василия Сергеевича, то меня же вспомнили, меня же
подставили...
И все-таки я вернусь в самое начало, не для того, чтобы обогатить
повествование новыми подробностями, а лишь для того, чтобы вернуть себя в то
легкое состояние крылатой молодости, пережить все еще раз, еще раз
переволноваться, испить горькую, но полную чашу той ясной, еще ничем не
замутненной жизни, которой, казалось, не будет конца.
Наверное, каждый ученый, когда его озаряет счастливая мысль, испытывает
такое же душевное сладострастие, какое довелось мне испытать лишь один раз в
жизни.
Стоял январь.
Юбилейный год начал свой отсчет времени.
Пятидесятилетие Октября уже наступало на пятки, готовилось расширенное
Постановление ЦК и Совмина по всем праздничным мероприятиям. Победителям