"Августо Кури. Продавец грез " - читать интересную книгу автора

большим мастером, чем он. Ему и невдомек было что пойдя вслед за учителем,
он попал в самую большую в своей жизни западню.
Мы присели на площади, чтобы отдохнуть. Учитель предложил нам с
Бартоломеу объяснить Димасу суть нашего плана. Задача не из легких! Этот тип
был настоящий неуч. Но, может, нам удастся заставить его покинуть нас?
Бартоломеу описывал все, что с нами происходило, с большими преувеличениями.
- Послушай, шеф - гений! Думаю, что он из другого мира. Он
гипнотизирует людей. Он позвал нас для того, чтобы окрылить человечество
мечтами.
Пьяный Бартоломеу видел монстров, трезвый - впадал в манию величия.
Однако, к сожалению, Димасу нравилось слушать его, поскольку общались они на
одном языке. Люди не в своем уме умеют понимать друг друга. Что же касается
меня, я размышлял так: "Я безумец одиночка и вел такую жизнь, которая была
хуже жизни этих бедолаг".
Я понимал, что любые объяснения, которые мы давали Димасу, не
удовлетворили бы его, ибо в наших головах была такая же путаница, как и в
его собственной. Вместе с тем тому, кто попал в беду в пустыне, прохладу
дарит даже фата-моргана оазиса. Так была создана наша эксцентричная группа.


Маленькие, но смелые ласточки

Некоторое время спустя мы проходили мимо газетного киоска на площади и
увидели свои портреты на первой странице большой газеты с подписью:
"Небольшая шайка ненормальных возмущает спокойствие в центре города". На
переднем плане был мой учитель, а мы с Бартоломеу стояли поодаль. Я купил
газету, потратив те немногие монетки, которые оставались в кармане.
Все это потрясло меня. Я понимал, что послужил причиной скандала, когда
собирался покончить с собой, но мне казалось, что я скрылся; мне хотелось
забыть об этом событии, вернуться к своему незаметному существованию
университетского преподавателя. А теперь я был у всех на виду. В репортаже
сообщалось, что я собирался покончить с собой и был спасен каким-то
незнакомцем, имени которого никто не знает.
Прочитав статью в газете, Димас и Бартоломеу поняли, что рядом с ними
находится безутешный интеллектуал, неспособный сдержать свои чувства. Они
привыкли к диффамации, я - нет. Мой общественный имидж тщательно оберегался.
"Теперь мои университетские оппоненты будут публично надо мной глумиться.
Эти зубоскалы уж постараются", - думал я.
Какой глупец! Хотел умереть, не привлекая к себе внимания, но сделал
все не так, как нужно. Прославился! Глубоко оскорбленный, я хотел скупить
все газеты и сжечь их. Хотел протестовать по поводу публикации моей
фотографии без разрешения. Хотел подать в суд на журналиста за
клеветнический репортаж. Статья унижала мое достоинство, в ней утверждалось,
что я был деспотичен и жаждал сенсаций. Там же говорилось, что человек,
который спас меня на крыше высотного здания, по мнению присутствовавшего там
психиатра, является опасным психопатом, представляющим угрозу для общества.
Так что спас меня отнюдь не герой. Это было что-то вроде голливудского
фильма, только наоборот.
Учитель сел на скамейку рядом со своими последователями. Уважая мою
боль, он просто смотрел на меня. Он ожидал, что градус моей печали