"Павел Григорьевич Курлов. Гибель Императорской России " - читать интересную книгу автора

шевельнуться. Быстрыми шагами к великой княгине приблизился состоявший при
ней гофмейстер Н. А. Жедринский и увел ее во внутренние покои. Не менее
трагичен и другой эпизод этих скорбных дней, о котором мне передавал тот же
Н. А. Жедринский. Взрывом бомбы был тяжело ранен любимый и безгранично
преданный великому князю его кучер, который вскоре скончался в больнице от
ран, причем его похороны предшествовали погребению великого князя. Рано
утром Н. А. Жедринскому дали знать по телефону, что великая княгиня в
простой карете уехала на похороны. Н. А. Жедринский поспешил в больницу и
встретил погребальную процессию в пути. Непосредственно за гробом медленным
шагом, не обращая никакого внимания на окружающих, шла великая княгиня. Н.
А. Жедринский не решился ее беспокоить и направился вслед за процессией.
Пешком дошла великая княгиня до кладбища, отстояла литургию и отпевание и
последовала за гробом до могилы. По окончании погребения она так же
автоматически направилась к выходу, не замечая, что попадает в снег. Н. А.
Жедринский поспешил за ней и помог ей сесть в карету. Все, имевшие случай
видеть и беседовать с великой княгиней, знают ее любезность, которая
особенно ярко проявлялась в отношении близких к ней лиц. Преимущественным ее
расположением пользовался гофмейстер Жедринский. "Великая княгиня не узнала
меня и только склонила голову, садясь в карету",- закончил свой рассказ Н.
А. Жедринский.
Таким нервным потрясением объясняется посещение великой княгиней убийцы
ее супруга, террориста Каляева в тюрьме.
С чувством всепрощения и христианской любви беседовала она с
преступником, оставив в его камере небольшую икону.
Этот высокохристианский акт произвел на Каляева потрясающее
впечатление, о котором свидетельствует подлинное письмо Каляева к великой
княгине, - с содержанием его мне пришлось ознакомиться. В этом письме ярко
выражается внутренняя борьба человека, который не мог не почувствовать
необычайного духовного величия августейшей супруги своей жертвы, и чувство
террориста, как бы оправдывающегося перед своими партийными
единомышленниками в невольном проявлении человечности и скрытых где-то в
глубине души и незаглушенных окончательно нравственных начал.

V. Служба вице-губернатором в Курске.

Служба вице-губернатором в Курске. Демонстрация учащихся.
Крестьянские погромы в Дмитровском и Рыльском уездах. Ревизия Суджанской
уездной земской управы. Высочайшая милость к отцу погибшего командира
миноносца "Стерегущий", лейт. Сергеева

После погребения великого князя Сергея Александровича я отправился в
Курск, где уже замечалось сильное брожение среди учащихся, в особенности
землемерного училища, и велась деятельная революционная пропаганда так
называемым третьим элементом Курской Земской управы, которому удалось,
наконец, вызвать уличную демонстрацию молодежи. Произошло столкновение с
полицией. Конечно, в революционной печати появились неизменные сообщения об
избиении участников демонстрации, причем мне, несмотря на отсутствие мое из
Курска, приписывалась руководящая роль. Действительно, возвратившись из
Москвы в Курск, я принял в этом избиении, если можно так выразиться,
участие, произведя дознание вместе с прокурором Харьковской судебной палаты