"Павел Григорьевич Курлов. Гибель Императорской России " - читать интересную книгу автора

когда один из них начал читать свой мандат. Все присутствовавшие в собрании
подверглись задержанию, причем из них члены Государственной Думы по
установлении личности были отпущены, а один из последних, депутат от
Кавказа, успел при входе полиции разорвать мандат, текст которого был,
однако, потом восстановлен.
1 июня 1907 года в закрытом заседании Государственной Думы П. А.
Столыпин предъявил требование об устранении из ее состава 55 человек и о
разрешении заключить из них 15 человек под стражу по обвинению в
политическом преступлении. Государственная Дума этого требования не
исполнила, вследствие чего была в тот же день распущена. Дело о бывших
членах Государственной Думы социал-демократической фракции было предметом
судебного рассмотрения в с.-петербургской судебной палате, приговором
которой они были осуждены в каторжные работы.
К осужденным депутатам мне пришлось встать в непосредственные отношения
уже в бытность начальником главного тюремного управления, так как ко мне
обратился с просьбой один из кавказских депутатов о разрешении отвезти на
родину тело скончавшегося в орловской каторжной тюрьме его осужденного
товарища, тоже кавказца. Закон не содержал в себе прямого запрещения такого
перевоза, хотя отдельные на это указания и вытекали из различных статей
устава о содержащихся под стражей. Невзирая на это, я исполнил желание
просителя и разрешил перевоз.
3 июня того же года был обнародован новый избирательный закон,
значительно повысивший имущественный ценз и ограничивший представительство
окраин. Этот закон дал работоспособную 3-ю Государственную Думу. Прежде чем
говорить о моих в ней выступлениях, я не могу не остановиться на совместной
с ней работе самого П. А. Столыпина.
П. А. Столыпин опирался на центр, поддерживаемый при голосовании то
левым, то правым крылом, конечно, по преимуществу последним. Когда такая
поддержка не всегда обеспечивала проведение законопроекта в желательном для
правительства смысле и в самом центре, в особенности ввиду перемен
председателя Государственной Думы, замечались колебания, председатель Совета
Министров создал партию националистов, которая и служила главной опорой
правительства. Необходимость в поддержке правого крыла ставила П. А.
Столыпина в непосредственные отношения к крайним правым партиям. Министр
относился к ним вполне искренно, хотя такая искренность категорически
отвергалась партийными лидерами: они утверждали, что П. А. Столыпин вносит в
партию раскол, поддерживая то одного, то другого из ее членов. Здесь вина
перекладывалась с больной головы на здоровую, и отнюдь не естественное
стремление министра привлекать на помощь правительству выдающихся людей, а
рознь между ними была основанием раскола. Правые партии могли, пожалуй,
поставить П. А. Столыпину в вину, что он не становился их рабом и не
исполнял каждое их желание, раз оно, с его точки зрения, было
антигосударственно. Выступления председателя Совета Министров в
Государственной Думе были рядом сплошных триумфов. Его речи, несмотря на то
что в них звучали иногда горькие истины, встречались громом аплодисментов. В
моей памяти живо сохранилось впечатление от речи П. А. Столыпина,
произнесенной после думского запроса об Азефе[8]. Можно пожалеть об
охватившей министра живости темперамента. Рыцарски честный, он был чужд
подвохов и легко попадался на провокацию, в житейском ее толковании, со
стороны не только членов Государственной Думы, но иногда и отдельных лиц.