"Николай Курочкин. Смерть экзистенциалиста" - читать интересную книгу автора

В перые дни после похорон Саломатин, чтобы не вспоминать, загружал себя
механической работой: помогал студентам делать расчеты к курсовым проектам,
сделал каталог журнальных публикаций по экономике для техникумовской
библиотеки, потом стал разбирать бумаги матери (она ни одного письма, ни
даже открытки не выбросила за всю жизнь, и бумаг было много) и наткнулся на
открытку "С 8 Марта" от Ларисы. На открытке стоял обратный адрес. Саломатин
посидел с открыткой в руках, подумал и пошел.
Открыл ему Ломтев. Бородатый, уже погрузневший, в пуловере домашней
вязки (узор знакомый: точно такой же Лариса начинала вязать Саломатину.
Может быть, тот самый - довязала Вадьке), ко всему с трубкой в зубах! Не
Вадька - Вадим Семенович. Он долго молча глядел на незваного гостя, стоя в
дверях, потом хмуро сказал:
- Не буду врать, что рад, но раз уж пришел - проходи.
И посторонился, пропуская в комнаты. Владимир разулся, прошел в.
комнату, поставил на стол бутылку "Бакы", рядом положил два лимона, уселся и
увидел, что сунул ноги в непарные тапки: черный и клетчатый. "А, все равно!
- подумал он. - Ломтев стал солидным дядей, я обул непарные тапочки, все
верно, все абсурд".
Ломтев повернул бутылку нашлепочкой к себе:
- О, бакинский разлив! Где брал? Или по блату?
- Да не то чтобы да и не то чтобы нет. Заочник привез, в сельпо брал.
- В каком сельпо?
- В Рогозовке.
- Не на реке. Вне досягаемости. Жаль, жаль. Лариса у тещи сегодня,
варенья, соленья готовят, так что ждать ее долго тебе придется.
- А ты... (Нет, с этим солидным дядей он раньше знаком не был. Он с
другим Ломтевым. А с этим на "ты" не получится, фальшиво будет.)... А вы
почему думаете, что я только к ней?
Ломтев переход на "вы" понял по-своему:
- Обиделся, что без пяти минут профессор, а я "тыкаю"? Это не по
старой памяти, это новая привычка. На оперативках все всегда на "ты", легче
выговаривается - ну и дома по инерции. А что насчет Ларисы, - во-первых,
мы с тобой, хотя я у тебя частенько списывал, не так крепко дружили, чтобы
ты ради меня пришел. А во-вторых, она мне все рассказала, что между вами
было. Так что я в курсе.
И, набычившись, посмотрел на Саломатина. Так посмотрел, что Владимиру
мучительно захотелось иметь за спиной глухую стену и в руке что-нибудь
тяжелое. Он бы с удовольствием распрощался и ушел, но это было бы позорное,
трусливое бегство, и он остался. И спросил скрипучим, не своим голосом:
- Что же она вам рассказала?
- Я же сказал: все. От первой встречи и до последней ночи.
- Любопытно.
- Да что тут любопытного? Если бы и поженились вы, недолго бы прожили.
- Почему недолго?
- Пацан ты, вот почему. И пацаном останешься. И ты сюда не ходи, и
коньяк свой забери. Пить с тобой я не буду. Аудиенция окончена, выход -
прямо и налево.
Пока он запихивал в карман ставшую вдруг толстой, не лезущую туда
бутылку и зашнуровывал туфли, Ломтев неподвижно сидел в кресле, спиной к
двери.