"Виктор Александрович Курочкин. Лесоруб" - читать интересную книгу автораВаська хватал за жабры рябую щуку, давал ей по носу щелчок и радостно
кричал: - Ага, попалась, зубатая крокодила! Вот сейчас ты у меня узнаешь! - И, свернув щуке голову, кидал в ведро. Головля Васька дергал за хвост и, отплясывая, весело пел: "Головель, головель, попал, глупый дуралей..." Вскоре ему надоела эта работа. Было жарко. Солнце стояло посреди неба и нещадно кололо Васькину макушку с редкими, как белоус, волосами. Васька разделся, штаны с рубахой перевязал ремешком, вместе с ведром отнес вперед в ту сторону, куда двигались рыбаки, и спрятал под кусты, а потом залез в речку. Ваську пытались прогнать. Но он заверил всех, что от жары сгорел, а ведро запрятал так, что и с собаками не найти. Васька вместе с рыбаками барахтался в воде, и как только подходили к месту, где стояло ведро, он выскакивал на берег и заносил его вперед. Наконец рыбаки вышли на берег и стали делить улов. Вот тут Васька и ахнул: белья около ведра не было. Долго он искал штаны с рубахой, все кусты обшарил, слезно просил: "Шут, шут, поиграй и опять отдай..." Но шут не отдал. И только когда стемнело, Васька голый, огородами пробрался в свой сад и забился в шалаш. В доме ярко горела лампа. И было видно в щелку, как на занавеске окна шевелились две головы: они то кланялись друг другу, то стукались лбами. Оттого, что Васька долго подглядывал в щель, у него онемела шея. Он пошевелился, передернул плечами и опять стал смотреть. Теперь в окне торчала одна голова с широченной спиной и смешно размахивала руками. Хлопнула дверь: на крыльцо вышла Настя. Сбежала по ступенькамам и с себя ноги, прижался к доскам и, передразнивая мать, прошептал: "Несчастье мое, ты здесь?" Но мать позвала необычно ласково: - Васенька... Сынок... Озноб передернул Ваську, и он глотнул слезы. Настя просунула голову в дырку шалаша и охнула: - Ох, лихо мне! Голый... Где ж твоя одежка? Васька хлюпнул носом. - Несчастье ты мое, - вздохнула Настя и быстро ушла в избу. Вернулась она с праздничной рубахой, вельветовыми штанишками и сандалиями. - Мама, у нас гости? - спросил Васька, когда мать натягивала ему на ноги кожаные сандалии. Настя поплевала на руки, пригладила Васькины космы и, взяв за руку, повела в дом. Дорогой она говорила, что у них дядя, что дядя хороший и бояться его не надо. Васька ничего не понимал. Какой дядя? Зачем он пришел? Почему мать вырядилась в шелковое платье, надушилась и треплет по росе туфли, которые, сама говорила, стоят полтыщи рублей? В горнице на столе тоскливо пел самовар, стояли две бутылки вина, тарелки с огурцами, мясом, сахарница с конфетами, валялся кулек с пряниками. За столом у окна сидел грузный дядя в белой рубахе с распахнутым воротом. Сдвинув к носу брови, он то поджимал, то вытягивал губы, словно сосал конфеты. - Это приданое мое, Тиша, - сказала Настя и, чмокнув Ваську в макушку, шепнула: "Поздоровайся, сынок". |
|
|