"Андрей Владимирович Курпатов. С неврозом по жизни " - читать интересную книгу автора

кофе, как вы догадываетесь, а по "большому делу". Ситуация вышла и
пикантная, и дурацкая одновременно.
<Мнение в конечном счете определяется чувствами, а не рассудком. -
Герберт Спенсер>
Алексей стал переживать, что подобный приступ может повториться, и, как
назло, чем больше он переживал по этому поводу, тем чаще у него возникали
проблемы со стулом. Постепенно эта тема стала в его жизни самой серьезной.
Где бы он ни оказался, что бы он ни делал, прежде всего должен был решить
один вопрос - где тут туалет, не занят ли и каким образом туда можно
максимально быстро добраться. И только если заветная дверь оказывалась
неподалеку и посетить это заведение можно было в любой момент, он
успокаивался и, что самое интересное, мог хоть целый день провести без
всяких потуг на дефекацию. Последнее обстоятельство свидетельствовало о том,
что никакого заболевания кишечника у него нет, однако объяснить эти
состояния как-то иначе Алексей не мог, поэтому предпринимал многочисленные
обследования. Диагноз "здоров" звучал для него как приговор. "Что со мной?"
и "Что делать?" - вот два вопроса, которые отныне не давали ему покоя.
<Павшие герои не имеют детей. Если самопожертвование будет происходить
на протяжении нескольких поколений, то можно ожидать, что гены, благодаря
которым становится возможен героизм, будут постепенно исчезать во всей
популяции. - Е. О. Уилсон>
Впрочем, для меня, как психотерапевта, эта ситуация вовсе не казалась
странной. Чтобы убедиться в правильности своих предположений, я задал ему
достаточно простой вопрос: "Алексей, а что, ваши до сих пор в Чечню ездят?".
"Да, все уже - кто два, кто три раза бывали в командировках", - протянул
Алексей. "А ты-то сам ездил?" - словно бы невзначай поинтересовался я. "Да
что вы, как же я могу с "этим" в Чечню поехать?!" - эмоциональная реакция, а
она была бурной сверх всякой меры, выдала Алексея с головой. Страх перед
поездкой в Чечню на войну, страх быть убитым, крепко-накрепко сидевший в его
подсознании, сообщил мне этой бурной эмоцией о своем присутствии. Да, с
"этим" в Чечню ехать никак нельзя, а потому можно смело смотреть своим
отвоевавшим товарищам в глаза: "Я не отказник, я не струсил, просто я не
могу!".
Сознание и подсознание Алексея нашли компромисс: подсознание,
руководимое страхом смерти (а у Алексея он оказался лишь просто более
выраженным, нежели у других его сослуживцев) [Сразу оговорюсь, что случай
Алексея не уникален. Во время знаменитой первой в новейшей истории
арабо-израильской войны разнообразными неврозами в израильской армии
оказались поражены около половины военнослужащих. Армия в одночасье была
деморализована и выведена из строя, случилась своеобразная эпидемия
неврозов: одни бойцы вдруг оглохли, другие перестали чувствовать свои ноги,
третьи ослепли, короче говоря, творилось бог знает что! И только
своевременные, продуманные и адекватные действия армейских психотерапевтов
позволили быстро переломить ситуацию и вернуть этих "отказников поневоле" в
строй. Так Израиль однажды чуть было в очередной раз не погиб вследствие
страха смерти, исходящего из подсознания его солдат.], потребовало от
сознания саботировать рискованные действия, могущие привести к смерти.
Сознание, со своей стороны, не могло допустить никаких проявлений трусости.
Поэтому пришлось придумывать симптом, благо за претендентом на эту роль
далеко ходить не пришлось: "медвежья болезнь" нашему герою была уже знакома