"Олег Курылев. Убить фюрера " - читать интересную книгу автора

волноломы моста, обтекаемые черными водами Влтавы. Перед каждым из них на
некотором удалении торчали из воды мощные деревянные брусья, сбитые большими
железными скобами. Они выступали из воды очень полого, словно нацеленные на
мост орудия затонувших кораблей, и, вероятно, предназначались для
взламывания наползающего на них льда в период ледохода. Вода бурлила вокруг,
и через некоторое время начинало казаться, что мост и ты сам оказываешься
вовлеченным во встречное движение.
"Как все же странно, - думал он, снова всматриваясь в панораму
растворяющихся в пространстве мостов и башен. - Четыре дня назад я был
здесь, стоял на этом самом месте под летним солнцем, а в обе стороны текла
бесконечная многоцветная толпа. И вот, четыре дня спустя, но двумя веками
раньше, я снова здесь. Стою на пустом мосту и ломаю голову: когда впервые я
ступил на эти камни? Тогда, четыре дня назад, или сейчас, двумя столетиями
раньше?"
Он усмехнулся, поежился, смахнул с плеч снег и вынул из кармана часы.
Оставалось десять минут.
"А ведь там уже изрядно нервничают, - вспомнил он сотрудников
института, вечно недовольную физиономию заместителя директора,
пренебрежительную ухмылку оператора Столбикова, намакияженное лицо
ассистентки Вероники, толпящихся в коридоре охранников и прочей публики.
Теперь все это в прошлом. Вернее, в будущем. В очень далеком, уже
недостижимом для него будущем. Через десять минут окно закроется, но и
теперь, даже если он бросится бежать из всех сил, то ни за что не успеет к
месту реинсталляции.
Жребий брошен. Пути назад уже не существовало. Десятое декабря 1911
года стало точкой отсчета второй половины его жизни. Станет ли эта половина
действительно половиной или окажется жалким огрызком - этого он не знал.
Будет ли она лучшей или скоро он поймет, что совершил величайшую глупость и
погубил себя? Теперь это было уже не важно. Он, Савва Викторович Каратаев,
сам сделал осознанный выбор и стал невозвращенцем.

Это была первая командировка Каратаева, старшего научного сотрудника
центрального ИИИ - Института исторических исследований при Академии наук.
Командировка настолько простая, что главный оператор Столбиков, видя
волнение усаживаемого в кресло новичка, покровительственно наставлял его:
- В твоем распоряжении пять часов, так что можешь особенно не
напрягаться, - нудно бормотал он себе под нос, инсталлируя программы и
загружая физико-химические, антропометрические и прочие данные объекта
хронопортации. - Но к четырем вечера по тамошнему времени чтобы был как
штык. Понял? В крайнем случае (но это только в самом крайнем случае) я смогу
продержать окно еще час. Потом, как говорится, пишите письма.
Этому компьютерному придурку даже не могло прийти на ум, что волнение
клиента вызвано не боязнью перед его первой экскурсией в прошлое, а принятым
им решением. Решением, выстраданным в течение многих бессонных ночей. Много
месяцев ждал он этого момента. Несколько раз вопрос об его отправке
откладывался, потом его снова начинали готовить, но точка времени и место
назначения становились другими. То считалось, что отправляться слишком
опасно, то чересчур дорого, то сложно для неопытного новичка, которого в
последний момент заменяли кем-то из бывалых. А он, всякий раз узнавая о
новой дате и месте, снова начинал лихорадочно готовиться к встрече с ними,