"Сергей Кусков. Кто не верил в дурные пророчества (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

- Так немцы же! Перехватили бы, расшифровали... В общем, не стали
рисковать.
- И что делали?
- Самолет замаскировали и сидели, ждали погоды. С партизанами сливовицу
пили. Сливовица у них хорошая, только потом лететь было тяжело... Облака
пошли во вторую ночь, уже после полуночи, поздно было, но мы поговорили
между собой, с генералом этим - решили рискнуть. А были бы трезвые - не
полетели бы... Линию фронта прошли уже при свете, тут-то на нас немцы и
напали. Бортмеханик у меня тогда "мессера" сбил.
- Как это он сумел?
- Со сливовицы сильно маялся, не мог сидеть на своем месте. Он же как в
консервной банке, не видно ничего. А тут поменялся местами с воздушным
стрелком, там остекление, небо видно, вроде как легче. Ну вот, полегчало
ему, он и заснул. Проснулся, когда эта заваруха началась, спросонья ничего
понять не может. Стрельба, этот партизанский начальник открыл какой-то
лючок, давай туда из своего "вальтера" стрелять. В стеклах полно дырок, а
вокруг "мессер" ходит. Бортмеханик не сообразил, что у него пулеметы,
схватил ППСвв - там в кабине ППС был. Высунул ствол наружу, где стекла не
было, одной очередью весь магазин высадил - и сбил немца. Потом наши
истребители подошли, отогнали остальных... Командир полка потом говорил, что
собирался нас с бортмехаником за этот полет на Героев представлять и к
внеочередным званиям. А когда узнал, в каком состоянии мы из самолета
вылезали и почему бортмеханик оказался на месте воздушного стрелка, решил,
что с нас Красного знамени хватит.
- А в каком состоянии?
- Собственно, почти в нормальном. Хмель-то вышел сразу, как "мессера"
напали. А вот запах остался выдающийся. Это ж сливовица... Так вот меня и
отстранили от этих полетов. На Данциг потом ходил.
- Володя, вы верите в предчувствия? - неожиданно и совершенно не в тему
спросил профессор.
- Что? - не понял Марков.
- Предчувствие, внутренний голос или как там это еще называют.
Марков помолчал и ответил:
- Верю. Было несколько раз, когда этот самый голос мне жизнь спасал.
- А у вас нет предчувствия, что нас вот-вот арестуют?
Марков посмотрел на дверцу буфета. Завадский понял, покачал головой:
- Не слышат.
Марков снова помолчал и ответил:
- Есть, и очень четкое. Я даже спать ложусь - сую револьвер под
подушку. Собственно, это не предчувствие. Я же вижу - народ от меня
шарахается, как от зачумленного. И Лазарев летает с постоянным экипажем, а я
все время с разными.
- Вам что, табельное оружие выдали в постоянное ношение? - удивленно
спросил профессор.
- Револьвер-то? Это не табельный. Это я на Сицилии с одним американцем
поменялся. Я ему - ТТ, а он мне - свой "кольт".
- А как потом объяснялись насчет пистолета?
- А война, Алексей Иванович, и не такое списывала.
- А под подушку зачем?
- Так они ж по ночам приходят. Отбиться, конечно, не отобьюсь, но хоть