"Генри Каттнер, Кэтрин Л. Мур. Призрак" - читать интересную книгу автора

- Если моя теория верна, лекарство есть - все та же индукция.
- Что?
- Бронсон мог выздороветь, если бы вовремя начали лечение. Есть
терапевтические средства. Здесь, - Форд положил руку на блокнот, - записан
полный образ психики Бронсона. Я нашел больного, тоже страдающего от
маниакально-депрессивного психоза и являющегося почти копией Бронсона -
весьма похожи и история болезни, и характер. Неисправный магнит можно
вылечить размагничиванием.
- А пока, - буркнул Крокетт, снова впадая в болезненное состояние, -
нам предстоит иметь дело с призраком.


Как бы то ни было, Форд заинтересовал его своими странными теориями
лечения. Смелое принятие фантастической версии - ее доказательство! -
влекло к себе грузного ирландца. В крови Крокетта вскипело наследство его
кельтских предков - мистицизм, удерживаемый железной выдержкой. В
последнее время атмосфера станции была для него невыносимой, теперь же...
Станция была полностью автоматизирована, и для работы на ней хватало
одного оператора. Интеграторы же действовали, как хорошо смазанные
шестерни, и после монтажа являли собой своего рода совершенство, не требуя
никакого ремонта. Они просто не могли испортиться, конечно, если не
считать индуцированной психической болезни. Но даже она не влияла на
качество их работы. Интеграторы по-прежнему решали сложные проблемы, давая
верные ответы. Человеческий разум давно бы уже распался, тогда как
радиоатомные мозги просто записали схему маниакально-депрессивного психоза
и непрерывно воспроизводили ее.
По станции кружили призраки. Несколько дней спустя доктор Форд
заметил неуловимые, блуждающие тени, которые, словно вампиры, высасывали
отовсюду жизнь и энергию. Сфера их влияния распространялась и за пределы
станции. Время от времени Крокетт выходил на поверхность и, закутавшись в
обогревательный комбинезон, отправлялся в рискованные путешествия. При
этом он доводил себя до полного изнеможения, словно надеясь победить
депрессию, царящую подо льдом.
Однако, тени незаметно сгущались. Серое, свинцовое небо Антарктиды
никогда прежде не угнетало Крокетта, а далекие горы, вздымающиеся подобно
потомству мифического Имира, никогда прежде не казались ему живыми
существами, как сейчас. Они были уже полуживыми, слишком старыми и
усталыми, чтобы двигаться, и тупо радовались тому, что могут неподвижно
покоиться на бескрайних просторах ледовых пустынь. Стоило затрещать
леднику, и тяжелый, гнетущий, изнуряющий приступ депрессии накатывал на
Крокетта. Его разум здорового животного сжимался и падал в бездну.
Он пытался бороться, но тайный враг приходил скрытно, и никакие стены
не могли его остановить. Он неуклонно проникал в тело ирландца.
Крокетт представил себе Бронсона - сжавшегося в комок, молча
смотрящего в пустоту черной бездны, навсегда поглотившей его - и
содрогнулся. В последние дни он слишком часто возвращался мыслями к
страшным рассказам, которыми когда-то зачитывался. В них кишели
иррациональные образы, созданные М.Р.Джеймсом и его предшественниками:
Генри Джеймсом, Бирсом, Мэем Синклером и другими авторами. В свое время
Крокетт наслаждался этими историями, они захватывали его и позволяли