"Генри Каттнер. Ярость" - читать интересную книгу автора

- Тогда мы бы никогда не встретились. Мы, бессмертные, тяготеем к
одному уровню. Поэтому мы и встретились.
Захария Харкер взял ее за руку. Под их террасой башня сверкала
цветами карнавала.
- Всегда все по-новому, - сказал он.
- Так не будет, если мы подолгу будем оставаться вместе. Только
представь себе - быть неразрывно связанными сотни лет!
Захария бросил на нее проницательный вопросительный взгляд.
- Суть в отношениях, вероятно, - сказал он. - Бессмертные не должны
жить в башнях. Ограничение... чем старше становишься, тем больше хочешь
расширяться.
- Что ж... я расширяюсь.
- Башни нас ограничивают. Юноши и короткоживущие не видят окружающих
их стен. Но мы, прожившие долго, видим. Нам нужно больше простора. Кедра,
я начинаю бояться. Мы достигли своих пределов.
- Неужели?
- Во всяком случае подошли к ним близко - мы, бессмертные. Я опасаюсь
интеллектуальной смерти. Что пользы в долгой жизни, если не иметь
возможности применять приобретенные знания и власть? Мы начинаем топтаться
на месте.
- Что же тогда? Другие планеты?
- Возможно, форпосты. Но на Марсе нам тоже понадобятся башни. И на
большинстве других планет. Я думаю о межзвездных полетах.
- Это невозможно.
- Это было невозможно, когда человек пришел на Венеру. Теперь это
теоретически возможно, Кедра. Но пока еще не практически. Нет...
символической стартовой платформы. Межзвездный корабль не может быть
построен и испытан в подводной башне. Я говорю символически.
- Дорогой, - сказала она, - перед нами все время мира. Мы поговорим
об этом снова... через 50 лет.
- И до этого времени я тебя не увижу?
- Конечно, ты увидишь меня, Захария. Но не больше. Это время - наш
отпуск. Зато потом, когда мы снова встретимся...
Она встала. Они поцеловались. Это тоже было символическим жестом. Оба
знали, что пыл способен превратиться в серый пепел. И, хоть они любили
друг друга, они были достаточно мудры и терпеливы, чтобы подождать, пока
огонь снова сможет разгореться.
До сих пор их план был успешен.
Через 50 лет они нова станут любовниками.
Сэм Харкер смотрел на худого серолицего человека, целеустремленного
двигавшегося через толпу. На нем тоже пестрый целлофлекс, но он не мог
скрыть того факта, что он не из башни. Некогда он так сильно загорел, что
столетия под водой не смогли смыть этот загар. Рот его искривлен
презрительной усмешкой.
- Кто это?
- Что? Где? Не знаю. Не мешай.
Он ненавидел компромисс, заставивший его надеть целлофлекс. Но старый
мундир был бы слишком подозрителен. Холодный, с жестким ртом, страдающий,
он позволил Пути нести его мимо огромного шара Земли, закрытого черным
пластиковым пологом, который в каждой башне служил напоминанием о