"Генри Каттнер. Призрак" - читать интересную книгу автора

содрогнулся. В последние дни он слишком часто возвращался мыслями к
страшным рассказам, которыми когда-то зачитывался. В них кишели
иррациональные образы, созданные М.Р.Джеймсом и его предшественниками:
Генри Джеймсом, Бирсом, Мэем Синклером и другими авторами. В свое время
Крокетт наслаждался этими историями, они захватывали его и позволяли
бояться понарошку, когда он на мгновение делал вид, что верит в
невозможное. Могло ли существовать нечто подобное? Да, отвечал он себе
тогда, но не верил в это. Теперь призрак завладел станцией, и логические
выводы Форда оказались бессильны против древнего суеверия.
С тех времен, когда волосатые люди сжимались в пещерах, существовал
страх темноты. Голоса кровожадных хищников, раздающиеся среди ночи, не
всегда связывали с животными. Воображение придавало им иные формы:
измененные, пугающие звуки, доносящиеся издалека, и ночь, таящаяся за
кругом костра, породили демонов и оборотней, вампиров, великанов и ведьм.
Да, страх существовал по-прежнему, но появилась еще более страшная,
чем древний ужас, обезволивающая, невыразимо отчаянная депрессия,
окутывающая человека, как саван.
Ирландец вовсе не был трусом. Когда приехал Форд, он решил остаться,
по крайней мере, пока не выяснится, удался эксперимент психолога или нет.
Несмотря на это, его не очень обрадовало появление гостя Форда,
депрессивного маньяка.
Внешне Уильям Квейл ничуть не походил на Бронсона, но чем дольше он
находился на станции, тем более напоминал его Крокетту. Квейлу было около
тридцати лет, он был худощавым, темноволосым, с живыми глазами. Если
что-то ему не нравилось, он впадал в дикую ярость, и цикл его болезни
длился примерно неделю. За это время он переходил от состояния чернейшего
отчаяния к безумному возбуждению, и этот ритм никогда не менялся.
Присутствие призрака, казалось, не имело для него значения. Форд считал,
что возбуждение Квейла было так велико, что нивелировало излучаемую
интеграторами депрессию.
- У меня есть его история болезни, - сказал Форд. - Его можно было
без труда вылечить в санатории, где я его нашел, но, к счастью, мое
предложение оказалось первым. Вы заметили, как он заинтересовался
скульптурой?
Они находились в Черепе, где Крокетт безо всякого энтузиазма проводил
ежедневный осмотр интеграторов.
- Он занимался ею прежде, доктор? - спросил ирландец. Ему хотелось
выговориться: тишина нагнетала напряжение.
- Нет, но у него изрядные способности. Скульптура занимает голову и
руки одновременно. В его психике это связано между собой. Прошли три
недели, правда? И Квейл уже на пути к выздоровлению...
- Но это ничего не дало... им... - Крокетт кивнул в сторону белых
колонн.
- Знаю. Пока ничего, но подождите немного. Думаю, что когда Квейл
полностью излечится, интеграторы это запишут. Радиоатомный мозг поддается
лечению только индукцией. Очень неудачно получилось, что Бронсон находился
здесь все время один. Его можно было вылечить, если бы...
Но Крокетт не желал слышать об этом.
- А как там сны Квейла?
Форд тихо засмеялся.