"Пауль Аугустович Куусберг. Капли дождя (3 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

его, Андреаса, по-прежнему, даже больше прежнего, но не может бросить Яака,
у них скоро будет ребенок. Каарин попросила Андреаса как следует
приглядеться к ней, она распахнула пальто, чтобы Андреас видел, какой она
стала. Унижение Каарин было противно Андре-асу. Спросил, когда они с Яаком
поженились. Каарин ответила, что в сорок четвертом. "Могла бы еще подождать
немного, до конца войны было рукой подать". - "Я считала тебя мертвым,
Андреас, окончание войны ничего не меняло". - "Если бы я хоть что-нибудь
для тебя значил, то дожидалась бы, многие ждали, и те, до кого дошел слух о
смерти своих мужей или любимых". Тут Каарин разрыдалась, и Андреас грубыми
словами выпроводил ее. От тогдашней встречи с Яаком и Каарин у него и
осталось Бпечатление, что оба они чувствуют себя перед ним виноватыми.
Что было, то было, в одном Андреас был уверен - с трезвой головой Яак
не пошел бы к нему в гости. Даже Таавет не смог бы уговорить его зайти.
Тогда Таавет не занимал нынешнего положения, и друзей у него было
меньше. Видимо, Таавет считал его, Андреаса, человеком с большой
перспективой. Согласно имевшейся у Таавета информации, Андреас должен был
стать по крайней мере секретарем райкома.
Но секретаря из Андреаса не вышло. Не из-за кого другого, кроме как
собственной жены. Как выяснилось позже, Найма посылала на него жалобы и в
Таллин и в Москву. Если бы на бюро рассматривалось его персональное дело,
Андреас смог бы объяснить все. После Руйквере он ни разу не изменил Найме, а
то, что было десять лет назад, не должно бы стать решающим. Но его не
вызвали на бюро, ни в чем не упрекнули, а послали "укреплять руководящие
кадры автобазы". Конечно, руководство автобазы нужно было укреплять, погоду
делали там не директор и не главный инженер, а теплая компашка диспетчеров и
снабженцев, искусно втиравших очки начальству. Однако по отношению к
Андреасу "укрепление кадров" было чистым предлогом. Со временем все это он
постепенно выяснил.
Тогда, десять лет тому назад, Таавет вел себя непринужденно, Яак же
держался вначале скованно. Только после, когда он, Андреас, сказал Яаку, что
не держит больше на него зла, что смотрит теперь на прошлое куда спокойнее,
что ни Каарин, ни Яак ни в чем перед ним не виноваты, Яак оживился. После
того как распили бутылку, Яак принес из дежурной аптеки спирту. Сказал, что
может выписать рецепт и что он знаком с провизорами и, что в любое время
может раздобыть спирт, прямо-таки по-тааветовски хвастался Яак. Обычно он
был скромнее; по мнению Андреаса, Яак ни в чем не искал окольных путей, то,
что и Яак был готов спьяну творить глупости, удивило Андреаса.
Вначале они говорили вперемешку обо всем, вспоминали проделки
юхкентальских ребят, "булыжные войны" с мальчишками других улиц, как удирали
от блюстителей порядка, драки с чужаками, которые осмеливались провожать их,
юхкентальских, девчонок, футбол в Посадском парке и посещение стадиона с
"заборными билетами". Вспомнили и школьные годы, Яак и Андреас учились в
начальных классах на улице Вээрен-ни. Жалели, что сгорела школа, и спорили о
надобностях бомбежки: от Яака он, Андреас, услышал, такое, чего раньше не
принимал во внимание. Это касалось не бомбежки как военной акции, а
относилось к Каарин. После той бомбардировки Каарин чувствовала себя всеми
брошенной и бездомной - отец погиб в горящем доме, о брате своем она ничего
не знала, кроме того, что он сбежал в Финляндию.
- Если бы Каарин не чувствовала себя такой одинокой, если бы не вышла
за меня замуж, тогда бы она дожидалась тебя, Андреас, хоть ей и говорили,