"Олег Куваев. Два выстрела в сентябре" - читать интересную книгу автора

гораздо шире, чем для поколения наших отцов?
...Кабаны прошли обратно той же дорогой перед самым рассветом, и туман
все так же скрывал их спасительным одеялом.
За ночь небо очистилось, и солнце всплыло над дальним зубчатым лесом.
Вид у солнца был уверенный и добродушный, как у хорошо отдохнувшего
здорового мужчины в расцвете лет. И ей-богу, слезая со стога, я порадовался,
что не стрелял этой ночью. Так, видно, двумя выстрелами и ограничится моя
полесская эпопея, о которой столько мечтал в комнатной тесноте.
Дядяяким наставлял шило здоровой рукой, а потом ловко вгонял его ударом
беспалой ладошки по ручке. Он подшивал хомут леснической лошади. Я
расположился напротив за дощатым столом и, как всегда после неудачной охоты,
чистил ружье. Такая была привычка.
Он все вскидывал и вскидывал глаз, наблюдая, как я колдую над хитрым
бельгийским затвором. Потом сказал:
- Я когда-то ловок был разбирать. Сейчас, поди, ППШ разобрать не сумею.
Я посмотрел на него. Он сидел на пороге и орудовал над хомутом с
непостижимой точностью движений, какая часто встречается у калек и еще у
бывалых людей. И неожиданно пришло наитие: я понял, кого он мне напоминал
все эти дни. Я же десятки раз встречал его в тундрах Чукотки, в Якутии, в
колымской тайге и на горных тропах тянь-шанских хребтов, во всех местах, где
бывал. В этих людях с полувековым "стажем" таился огромный запас жизненной
силы. И еще была уверенность, что происходила, наверное, от четкого знания
итогов прошедшего дня и знания планов на будущее.
Опыт давно научил меня, что на этих людей можно полагаться не меньше, а
больше, чем на себя. По крайней мере, до тех пор, пока ты не обрел их
свойства души или хотя бы способность улыбаться так, как они.
- Ну, положим, ППШ я разберу, - сам себе сказал Дядяяким. - Если голова
забыла, так руки помнят. Разберем, если будет надо. А как же иначе?
- Никак, - ответил я. - Никак быть иначе не может.
И мы улыбнулись друг другу и каждый себе, потому что эти слова стали у
нас чем-то вроде пароля.
И долго же, черт возьми, долгое время потом я не мог избавиться от
видения этой улыбки, как и от мыслей о том: через какие испытания надо
пройти, чтобы понять относительную ценность и сущность вещей, чтобы так в
улыбке дарить себя людям.