"Олег Куваев. Весенняя охота на гусей" - читать интересную книгу автора

не буду. Черт, хоть бы несколько сотен, чтобы вывернуться с честью: так,
мол, и так, зарабатывать можно, но скучно...
Из дальнего угла барака, безмятежно покачиваясь, подошел малый в
верблюжьем свитере и сказал:
- Брось канцелярию. Истина в вине, понял?
- Понял, - сказал Санька.
- Тогда идем к нам. Гуляем сегодня.
Канаев отправился туда, где призывным маяком горела мухановская
шевелюра.
Ребята подвинулись, дали стакан. Муханов и здесь был в центре внимания,
забрал гитару, играл перебор. И хоть играл он плохо, но был такой рыжий и
так улыбался, что слушатели смотрели на него восторженными глазами. Всюду
свой человек Муханов, пропади все пропадом, завьем горе веревочкой.
Какой-то человек все прислонялся к Санькиному плечу и спрашивал: "А
откуда вы, как? На расчете, в отпуск?"
- Отпуск, - сказал Санька, - шестимесячный, - не сообразив, что в этих
краях именно и полагался шестимесячный. - Пункт "г", понял? - уточнил
Санька.
- А, - с разочарованием сказал человек и отодвинулся.

5

Утром его разбудила тоска.
Проснулся он гораздо раньше, но боялся открыть глаза, проснуться
совсем, предчувствуя эту тоску. В бараке хлопали двери, и сквозь веки он
чувствовал, как пробивается в замерзшие стекла синий рассветный сумрак.
Когда он открыл глаза, он прежде всего увидел Кольку Муханова. Тот спал
на боку, выкинув из-под одеяла веснушчатую руку.
"Телеграмму надо дать, - вяло подумал Санька. - Телеграмму брату Семе".
Она уже давно сложилась у него, эта телеграмма, наверное, он думал о ней
вчера, может быть, думал даже во сне. Брат Сема пришлет деньги, и надо сесть
в самолет.
Не выйдет у него возвратиться фертом. Трудовую придется выкинуть, нет,
сохранить на память, бывал-де и я, осваивал Север.
Санька знал, что уедет отсюда легко, сорвется мотыльком па алюминиевых
крыльях. Легкий он парень, Санька Канаев. Студент-продавец-шурфовщик.
А Муханов - что ж? Пусть выкручивается Колька Муханов.
Он поднял повыше подушку и прислонился к ней спиной, и тотчас же, как
будто только это и надо было ему сделать, из темного угла барака шагнула
фигура. Санька смутно вспомнил этого безликого малого.
- Здорово вы вчера, а, - парень с удовольствием причмокнул губами. -
Здорово вы вчера дали.
Он сел на койку к Муханову, пружинная сетка прогнулась, и Муханов сразу
открыл глаза.
- А вот и второй проснулся, - восхищенно сказал парень. - Голова,
наверное, болит, а?
- Катись ты, - беззлобно прохрипел Колька. - Чего надо?
- Болит голова, - утверждающе сказал парень. - Сбегаю, а?
- Во, шакал, - удовлетворенно прохрипел Муханов. - Во, шакал, прямо с
утра.