"Олег Куваев. Не споткнись о Полярный круг" - читать интересную книгу автора

выводу, что река Нелога - это Бараниха, первая река, впадающая в море
собственным устьем к востоку от Колымы. "Писаные рожи" - это чукчи, которые
действительно до последнего столетия татуировали лица. Чюндоном Баскин
предлагает считать Анюй.
Если исходить из предпосылки, что река Нелога - это действительно
Бараниха, то наиболее вероятным местом, где может находиться серебро,
является выход реки из пред-горьев на обширную Раучуанскую низменность. Ведь
в показаниях аманатов прямо указано, что серебро находится "блиско от моря"
в скалистых береговых обрывах. На Рау-чуанской низменности обрывов нет, и,
следовательно, приходится с натяжкой считать близкими первые от моря обрывы.
Кстати, именно в предгорьях, выходя на равнину, Бараниха действительно
прорезает узкий, изобилующий обрывами каньон. Здесь Баскин и предлагает
искать серебро.
Интересная еще одна деталь. В записке землепроходцев указано, что, по
сведениям аманатов, "серебро висит де из яру (обрыва) соплями". Эти
"сопли" - сосульки - "писаные рожи" отстреливают стрелами, так как иначе
добраться до них невозможно. Это в какой-то мере перекликается с легендой,
услышанной Уваровым. Там ведь тоже серебро находилось в виде свисающих
натеков.

Итак, снова серебро и снова примерно один и тот же район, где сходятся
в общей сложности верховья Анюя, Чауна и Анадыря. Два совершенно независимых
источника.
Правда, в заявке Баскина указан район совершенно точно. Трудно сказать,
хорошо это было или плохо. Во всяком случае, мы знали, что в прошлое лето по
заявке Баскина был поставлен заверенный отряд. Отчета о работе отряда еще не
было, но то, что отряд не нашел ни грамма серебра, было известно. Не
обнаружили даже его следов.
Кто виноват? Хитрый ли шаман Пороча, почивший три столетия назад,
непонятливые казаки, не разобравшиеся в перепуганном лепете аманатов, или,
может быть, Нелога вовсе не Бараниха и Баскин неверно сгруппировал факты?


Сомневаясь - предполагай!
Я не знаю, сколько бы времени бродили мы в сумрачных ∙ джунглях
сомнений. Серебряная лихорадка захватила нас целиком. .

- Вот что, старина. Так дело не пойдет, - сказал я однажды. - Мы
свихнемся на этом проклятом серебре. Нас даже не похоронят как нормальных
советских граждан, потому что пережиток жадности насквозь уже проел наши
души...
- Так мы ж не для себя, - смущенно сказал Старик. - Вдруг эти ребята
правы? Что же, они зря бумагу и нервы изводили?
Под "ребятами" он имел в виду, очевидно, Уварова и Баскина.
- Не остудить ли нам головы?
- Тоже вариант, - меланхолично согласился Старик, и мы поплелись в нашу
избушку на берегу моря.
Наверное, нам стоило это сделать несколько дней назад. Пламя добродушно
урчало в железной печке, старомодно кривилась стеариновая свечка, в
приоткрытую дверь было видно, как синим холодом убегает на север лед