"Олег Куваев. Где-то возле Гринвича" - читать интересную книгу автора

От поездки на станцию Сомин пробовал отказаться. Ровно год назад он
запоздало женился на блондинке из продуктового магазина. У блондинки имелась
дочь. Эдакое шестилетнее существо, отец которого числился в неизвестных.
Сомин не хотел оставлять надолго блондинку. Кроме того, многие годы зимовок
как раз подготовили его к тому, чтобы он просто до неприличия привязался к
шестилетнему существу. Об этом Сомин говорить, конечно, не стал. Просто
сослался на печень и заслуженный ревматизм. Ему сказали в шутку, что печень
очень хорошо лечится в удалении от магазинов. А потом всерьез вывесили
приказ о назначении. После этого спорить было бесполезно. За десять лет его
научили не спорить против приказов, вывешенных на доске в районном штабе
навигации.
Первый раз они увидели остров с самолета. Ледовая разведка начала
рекогносцировочные облеты, и им предложили осмотреть свое будущее хозяйство
с воздуха.
Они прошли над островом бреющим полетом. Плоская макушка его была вся в
черных проплешинах, потому что ветры сдули снег, с северной стороны торчали
коричневые зубья скал и на западе тоже торчали скалы, только на юге остров
сбегал в пролив пологим склоном, переходящим в песчаную косу. Наверное,
летом на этой косе любили сидеть чайки, а волны выкидывали на нее длинные
ленты капусты и бревна с размочаленными концами. Через десяток секунд внизу
снова был один лед.
- Тоже мне... земля, - пренебрежительно сказал первый пилот, и руки его
погладили ручки штурвала.
Виденко оторвался от окна и посмотрел на кожаные спины второго пилота и
штурмана. Это были широкие спокойные спины полнеющих от постоянного сидения
в летных креслах людей.
- Все-таки земля,- сказал он с надеждой. Но ему никто не ответил. Маков
прилип к окну, рассматривая лед. Николай же Сомин курил, будто все это его
не касалось. Самолет набирал высоту. Возможно, он сейчас как раз пересекал
знаменитый круг Гринвича, от которого считают меридианы, а корабли меняют
даты, перескакивая через число или дважды отмечая один и тот же день недели.
Их островок находился в сорока километрах от линии перемены дат.
В конце апреля они пришли сюда на двух тракторах. Обычные потрепанные
ДТ-54 с недостающими траками на гусеницах, помятыми радиаторами и
утепленными войлоком кабинами. Один трактор тащил на санях сколоченную из
вагонки будку, сани другого были загружены двухсоткилограммовыми бочками с
бензином и соляркой, на бочках лежали доски и фанера, на фанере -
исполосованные надписями ящики.
Трактористы были поселковые и не знали дороги. Впрочем, дорога была
простая: вначале вдоль берега губы на север, потом еще сто сорок километров
к востоку, тоже вдоль берега моря мимо одинаковых белых куполов сопок,
черных обрывов, заснеженных речных долин без названия.
Когда обрезали перевал у Утиного мыса, лопнуло водило передних саней.
Его заменили скрученным вдвое дюймовым тросом. Потом в короткой, похожей на
корыто долинке они провалились в снежный нанос по самую выхлопную трубу.
Пришлось лопатами докопаться до тросов, отцепить сани, промять дорогу и
потом уже вытащить сани поодиночке.
На вторые сутки они увидели корабли. Солнечная апрельская белизна
заливала мир. Снег скрадывал расстояние, и издали казалось, что они подходят
к двум небольшим черным предметам, не то домикам, не то просто консервным