"Юрий Кувалдин. Ворона." - читать интересную книгу автора

Бог мертв. Солнце, небо, море. Все мертво, и только я, ворона, летаю над
свалкой человечества. Полагание ценностей подобрало под себя все сущее как
сущее для себя - тем самым оно убрало его, покончило с ним, убило его. Я -
метафизика черной вороны - обволакиваю пространства слова, во мне все,
потому что все живое стремится к смерти, что-то еще сопротивляется мне,
пытается жить, но я, взмахивая черным крылом рояля моцартовского реквиема,
гашу стремление к обмену веществ. Смерть, смерть правит миром. Будущего
нет. Это только наше представление. Я останавливаю представление,
предстоящее останавливаю. Потому что предстоящее - это то, что остановлено
представлением. Устранение сущего самого по себе, убиение Бога - все это
совершается в обеспечении постоянного состояния, заручаясь которым человек
обеспечивает себе уверенность в бессмертии, чтобы соответствовать бытию
сущего - воле к власти. А власть только у меня, вороны, и она выражается в
безграничном безвластии, когда можно уничтожать все, что попадается под
руку! Крыло мое черное, Моцарт мой черный, всех чаек я перекрашу в черное!
Слава вороне!
Ильинская склонилась к Александру Сергеевичу:
- Как это непонятно и скучно!
- А вы бросьте, не вслушивайтесь, - сказал добродушно Александр
Сергеевич, - пусть журчат! Они хотят самоутверждения. Мы же в свое время
тоже хотели этого.
Миша горящим взором следил за Машей и упивался своим текстом.
Соловьев сказал:
- Какая чушь. И здесь - помойка. Помойка уже вышла на сцену! Что
делать, как противостоять американизации?!
- Сейчас бы нашу, русскую спеть, - промычал Алексей и без
предупреждения громко затянул:

Ой, цветет калина в поле у ручья,
Парня молодого полюбила я,
Парня полюбила на свою беду:
Не могу открыться - слова не найду!

- То-то и видно, что слов не найдешь, совсем оскотинились! - возмутился
Соловьев.
Миша ушел с Машей в кулису.
- Как здорово ты прочитала этот монолог! - воскликнул Миша.
- Я рада, что тебе понравилось, но...
- Что "но"?
- Мне это не нравится. И - это видно по глазам - публика скучает. Я,
пожалуй, после твоего выхода прочитаю свой текст.

- Читай, - обиженно сказал Миша и пошел на сцену.
Ильинская подала реплику:
- Миша, вы знаете, что вороны и чайки - это одно и то же?
- Да, я знаю. Белые - над морем, черные - над полем. Но взрыв
богоненавистничества перетасовал карты: вороны теперь над морем летают,
падаль с поверхности подбирают, а чайки - над свалками кружатся и... Вороны
белеют, а чайки чернеют!
Соловьев прошелся перед рампой, руки по-прежнему в карманах брюк, он