"Агния Кузнецова(Маркова). А душу твою люблю...(Повесть о Н.Н.Пушкиной) " - читать интересную книгу автора

Он в эти последние часы думал не о себе, не о страшной загадочности
смерти, а о детях, о Наталье Николаевне. Доктора поражались его мужеству.
Друзья говорили ей потом, что в те моменты Пушкин сотворил с ними чудо: он
примирил их со смертью.
Умирая, он просил передать Николаю I его просьбу заступиться за
Данзаса, принимавшего участие в дуэли. Он любил Данзаса за его удивительную
храбрость и хладнокровие, ценил его остроты и детскую беспечность, его
пренебрежение к благам жизни. А вину свою перед другом он чувствовал остро в
минуты смерти.
Князь П. А. Вяземский писал Д. В. Давыдову:

Еще сказал и повторил несколько раз Арендт <придворный врач>
замечательное и прекрасное утешительное слово об этом несчастном
приключении: "Для Пушкина жаль, что он не был убит на месте, потому что
мучения его невыразимы; но для чести жены его - это счастье, что он остался
жив. Никому из нас, видя его, нельзя сомневаться в невинности ее и в любви,
которую к ней Пушкин сохранил".
Эти слова в устах Арендта, который не имел никакой личной связи с
Пушкиным и был при нем, как был бы он при каждом другом в том же положении,
удивительно выразительны. Надобно знать Арендта, его рассеянность, его
привычку к подобным сценам, чтобы понять всю силу его впечатления. Стало
быть, видимое им было так убедительно, так поразительно и полно истины, что
пробудило и его внимание и им овладело.

А вот свидетельство княгини Е. Н. Мещерской-Карамзиной:
Посреди самых ужасных физических страданий (заставивших содрогнуться
даже привычного к подобным сценам Арендта) Пушкин думал только о жене и о
том, что она должна была чувствовать по его вине. В каждом промежутке между
приступами мучительной боли он ее призывал, старался утешить, повторял, что
считает ее неповинною в своей смерти и что никогда ни на одну минуту не
лишал ее своего доверия и любви.
И еще, ее же:

В течение трех дней, в которые его тело оставалось в доме,
множество людей всех возрастов и всякого звания беспрерывно теснились
пестрою толпою вокруг его гроба. Женщины, старики, дети, ученики,
простолюдины в тулупах, а иные даже в лохмотьях, приходили поклониться праху
любимого народного поэта. Нельзя было без умиления смотреть на эти
плебейские почести, тогда как в наших позолоченных салонах и раздушенных
будуарах едва ли кто-нибудь и сожалел о краткости его блестящего поприща.
Слышались даже оскорбительные эпитеты и укоризны, которыми поносили память
славного поэта и несчастного супруга, с изумительным мужеством принесшего
свою жизнь в жертву чести, и в то же время раздавались похвалы рыцарскому
поведению гнусного обольстителя и проходимца, у которого было т р и о т е ч
е с т в а и д в а и м е н и.

...Худощавая, немолодая женщина Констанция - воспитательница детей
Ланских, добрый друг Натальи Николаевны - склоняется над больной и
осторожным движением промокает полотенцем холодный пот на ее лбу.
- Констанция, - говорит Наталья Николаевна, - его внес тогда, как