"Агния Кузнецова. Мы из Коршуна" - читать интересную книгу автора

Несмотря на свои сорок три года, Федор Алексеевич по-юношески подтянут
и строен. Он высок ростом и выглядел бы моложаво, если бы не сероватый цвет
лица, напоминающий о какой-то застарелой болезни. У него бледно-голубые
глаза, очень спокойные и очень серьезные. И такое же спокойствие и
серьезность в его лице, в движениях, во всем облике. Красивые и мягкие черты
его лица портит глубокий шрам, идущий от глаза к губам, через правую щеку.
Это память о боях за родную землю в 1942 году.
Федор Алексеевич родился и вырос в Брусничном. До войны он был
директором начальной школы. А высшее образование получил всего шесть лет
назад. С тех пор и работает в Коршунской школе директором и преподает
историю.
- Вот так события! - развел он руками, быстро пробежав глазами письмо
итальянского режиссера. - Отец нашелся! И через столько лет...
В это время в комнату вошла старшая пионервожатая Тоня, маленькая,
пышущая здоровьем, с веселыми ямочками на полных, румяных щеках.
- Вот, Тоня, читай, какие события развертываются! - сказал Федор
Алексеевич.
Она взяла газету пухлыми руками, прочитала и, опускаясь на стул,
сказала:
- Ох, елки!
Сказала и даже не смутилась, как это бывало обычно, когда в присутствии
директора произносила эти злосчастные слова.
- После уроков второй смены объяви общешкольное собрание, - сказал
Федор Алексеевич. - Нужно проверить все факты и уже тогда откликнуться.
И вдруг сразу все оживились:
- А может быть, это однофамилец?
- Почему же так поздно спохватился? Ведь прошло больше двадцати лет!
- Ох, елки! Весь Коршун всполошится!
- Опять елки! - поморщился Федор Алексеевич. - Ты смотри, из своих елок
дров не наломай!
Девочки выскочили из кабинета, и через несколько минут в школе
поднялись шум и беготня. Федор Алексеевич в задумчивости подошел к окну.
Отсюда были видны высокие кедры с прямыми стволами, чахлые, задавленные
боярышником пихты. По тропинке бежали ребятишки. "Узнали о письме
режиссера, - подумал Федор Алексеевич. - Быстро!"
Ему вспомнились, как двадцать лет назад здесь, где теперь стоят дома
Коршуна, шумела тайга. Не всем взрослым села Брусничного было известно, что
в тайге есть могила неизвестного итальянца. Впрочем, школьники, особенно
мальчишки, знали об этом.
Кто-то выбрал для могилы чудесное место на холме, между трех кедров, в
изголовье поставили деревянный крест. Со временем крест подгнил и упал,
дожди и солнце стерли с перекладины краску, которой было написано имя
умершего, но все же десять лет назад еще можно было разобрать одно слово:
"Итальянец". Когда выбирали место, где строить лесозавод, даже в деловых
записках поминали могилу итальянца. Позднее вокруг завода разросся рабочий
поселок, и в середине его остался кусок тайги. Это место назвали Итальянским
парком.
Разные слухи ходили об итальянце: говорили, что был он известным
путешественником, ученым, изучающим Сибирь; партизаном, принявшим участие в
русской революции; итальянским солдатом, перешедшим на сторону советских