"Лев Кузьмин. Любовь Николаевна" - читать интересную книгу автора

Ведь Иван Романыч - это не просто бригадир. Он бригадир знаменитый. Про
него рассказывали в школе на уроке, его портрет печатали в газете, и уж если
он сам возьмет да и назовет Любашу по имени-отчеству, так это подхватит все
село. Все мальчишки подхватят, все девчонки подхватят и, вполне возможно,
подхватят все учителя вместе со школьным директором...
Так думает Любаша, когда сидит в огороде на скамейке и жует в
одиночестве луковое перышко; когда на душе у нее грусть-обида на всех, в том
числе и на отца с матерью. Но сейчас ни отца, ни мамы дома нет.
По горячей июльской поре они днюют и ночуют на дальних покосах, и
Любаша с бабушкой живут самостоятельно.
Вечером бабушка подоила корову, Любаша вскипятила самовар, а потом они
уселись пить чай у распахнутого окошка.
Свет не зажигали, и в сумерках деревенскую улицу было видать далеко.
Там дремали березы, в соседних домах уютно светились огни, пыль на дороге
улеглась, и в окно из палисадника тянуло прохладой и тонким запахом
огуречных листьев.
Все голоса и звуки стали очень четкими. Было хорошо слыхать, как на той
стороне улицы в своем дворе бабушкина подружка Анна звякает подойником и
негромко поругивает беспокойную буренку, а на краю села, на школьной
усадьбе, стучат по тонкому железу кровельные молоточки, перекликаются
строительные рабочие.
- Это они к первому сентября стараются. Вечеруют, дай бог им
здоровья, - тихо сказала бабушка и налила себе чаю в блюдце из красной
чашки.
Блюдце она подняла, утвердила на широко расставленных пальцах, подула
и, отхлебнув разок-другой, вспомнила:
- В новой-то школе в третью группу пойдешь. Взрослая становишься. По
этому случаю надо тебе подарок купить. В магазине я новые портфели видела,
так ужо матери подскажу.
А Любаша тоже налила себе чаю из чашки на блюдце. Только поднимать
блюдце она не стала, а низко наклонилась к нему и отхлебнула шумно.
- Нет, бабушка. Портфель покупать не надо, я со старым похожу, а лучше
купите мне туфли на каблуках.
- На чем? - так и поперхнулась бабушка. - На каких таких каблуках?
- Да нет, нет! Не на модных! Не на самых высоких. А вот на таких. Чтобы
я стала чуточку побольше.
И только Любаша собралась объяснить, на каких именно каблуках ей нужны
туфли, как на улице затарахтело, чихнуло и смолкло под самым окном.
Бабушка и Любаша перевесились через подоконник и сразу увидели у темной
калитки мотоцикл с коляской. В седле мотоцикла никого не было, но в сенях
дома кто-то гулко затопотал.
И вот в дверь стукнули и, не дожидаясь ответа, вошли. Вернее, вошел-то
всего-навсего один-единственный человек, но зато это был сам
бригадир-полевод Иван Романыч Стрельцов.
Любаша ойкнула. Она сразу, даже в этих вечерних сумерках узнала Ивана
Романыча по его армейской фуражке, а главное - по голосу.
- Здравия желаю! - так громыхнул Иван Романыч, что легонькая, сутулая
бабушка за столом подскочила.
- Ну и голосина у тебя, Иван! Ты ведь не во своей армии... Так до
смерти напугать можешь.