"Лев Кузьмин. Олешин гвоздь" - читать интересную книгу автора

комнатка, в комнатке золотой столик, за столиком сидят мои человечки,
болтают ногами, хохочут, разговаривают и пьют чай с малиной. С малиной и с
сахаром! Правда, весело?
- Мр-р, мр-р... - отвечает Милейший. - Мр-р, мр-р...
- Мур-мур! Мур-мур! - передразнивает Олеша. - Ничего ты не понимаешь,
потому что тебе и так неплохо. Я знаю, ты по ночам бегаешь на улицу, у тебя
там приятели. Скажи, есть у тебя приятели?
Но кот о ночных прогулках помалкивает, и Олеше становится скучно.
Шлепая босыми ногами по скрипучим половицам, он идет на кухню.
Невысокое окно кухни сплошь закрыла черемуха. Отцветающие кисти ломятся
прямо в стекла, врываются в распахнутую форточку. На полу, на клеенке стола
нежными белыми чешуйками лежат привядшие лепестки, вся кухня полна их
сладковатым запахом.
Олеша выдвигает из-под крышки стола ящик. Там, как всегда, черствая
долька хлеба, катаются две серые, неочищенные картофелины да стоит чайная
жестянка с крупной солью. Это все, что по нынешним трудным временам может
оставить мама Олеше на обед. Но до обеда Олеша не вытерпливает. Он съедает и
картошку, и хлебный ломтик с утра, за один присест, лишь отламывает самую
малость от корочки и угощает этой малостью кота.
Предлагает он Милейшему и картофельные кожурки, но Милейший на них даже
не смотрит.
- Ишь, какой сытый! В подвале за мышами наохотился! Ну, ничего. Мне
тоже теперь не так скучно, - говорит Олеша, гладя себя по животу, и сразу
добавляет: - Пойдем теперь посмотрим в дырку.
Чтобы посмотреть в дырку, надо выйти во двор.
Олеша отворяет тяжелую дверь в темные сени, потом другую дверь на
крыльцо, и в глаза ударяет золотисто-голубой свет.
К лицу ластится ветерок, шевелит волосы, забирается под воротник
розовой рубахи, Олеше приятно и немного щекотно.
Он смеется, громко чихает от солнца, от ветра, говорит сам себе:
- Будь здоров!
Милейший тоже жмурится от солнца и медленно, по-хозяйски оглядывает
узкий дворик. Земля тут покрыта мягкой муравой, по мураве тропка, она уходит
под калитку в старых тесовых воротах.
А в плотной калитке проделана круглая дырка для ремешка щеколды.
Ремешок тонкий, дырка почти вся свободна, и в нее можно глядеть. Олеша,
пыхтя и покряхтывая, катит от поленницы толстый чурбан, встает на него и
припадает глазами к дырке.
Видно ему лишь небольшую часть улицы, но смотреть все равно интересно.
Если глянуть в дырку с утра, то в нее видно, как под липами по сизой и
влажной от росы мостовой торопятся к фабрике небольшими стайками работницы в
белых платочках и с узелками в руках. Они громко разговаривают, поглядывают
по сторонам, даже на Олешину калитку смотрят, но самого Олешу не видят.
Они даже и не подозревают, что Олеша здесь. И получается так, как будто
Олеша уж не Олеша и стоит не за калиткой, а надел на себя волшебную шапку и
стал мальчиком-невидимкой. Он-то всех в дырку видит, а его - никто!
А если подождать еще немного, то слева за калиткой сначала зафырчит
мотор, а потом по мостовой промчится старый, обшарпанный грузовик. На
грузовике, крепко держась друг за друга, проедут куда-то шумные загорелые
мужики в солдатских гимнастерках. И хотя грузовик промелькивает быстро,