"Лев Кузьмин. Теплый Благовест" - читать интересную книгу автора

- Ох, бабушка! По такому ненастью, похоже, не только гости, а и сам
Никола не придет к нам! Останемся без праздника!
Бабушка тупой стороной ножика очищает тесто с рук, смотрит на меня
серьезно:
- Приде-ет... Не переживай! Он, Никола-то, гляди, уж свой добрый знак
нам прислал.
- Что за знак? Где? - удивляюсь я, а бабушка показывает на ту, озяблую,
за окошком синичку:
- Вот она и есть его знак. Эта пичуга у нас тут, в наших краях, особая
совсем. Изо всех других, зимних, она шустрей, краше. Ее Никола еще в давнее,
старопрежнее время к нам от Господа Бога за пазушкой принес... Не будешь
ухмыляться, не будешь попусту насмешничать - расскажу!
И тут я услышал от бабушки не то быль, не то сказку, и слушал все это с
полным, как говорится, вниманием:
- Как я уже говорила, - начала бабушка, - в одну из годин давнепрошлых
навалилась вдруг такая крутая, такая долгая зима, что ей и конца не видать.
Люди в деревнях, в селах по времени весны ждут, а весны все нету и нету.
Люди к белым окошкам припадают, высматривают, не проглянет ли солнышко, но в
рамы лишь вьюга колотит, а стынь-морозище такой, что и железо рвет и птицу
на лету бьет!
Пали сельские люди духом, жмутся к печкам, которые и топить уж почти
нечем, горестно шепчутся: "Весна, поди, не вернется к нам совсем... А,
значит, и не хаживать нам за плугом по теплой пашенке, пропадать, как есть,
с холоду, с голоду..."
Долетела эта печаль до всегдашнего крестьянского заступника, до
Николы-угодника. Да и сам он, по горемычным селам ходучи, искручинился весь.
И вот стучится он наверх к самому Богу, ласково ему говорит: "Господи! Дал
ты нынче зиму долгую, дал шибко суровую, и это по твоему Божьему помыслу
так, видимо, и надобно. Для испытания людей, должно быть, надобно... Да ведь
к испытанию-то хорошо бы и надежду приложить! Хоть малый ее знак! Ведь без
надежды и сам ты, Господи, не пребываешь... А иначе зачем бы тебе налагать
на людей такой крест?"
Задумался Господь, поглядел на седенького, на озяблого в худоватой
шубейке Николу, да и говорит: "Верно, печальник, верно! И самому-то стойкому
без надежды, - что на ветру без одежды! А потому получай, Никола, тот знак,
о каком просишь!"
И раскрыл Господь легкую, светлую ладонь, а на ней, вся как луговой
цветок, баская, живая синичка. "Вот, - улыбается Господь, - вот она и станет
в любую зиму-испытание подавать людям надежду, что какие бы стужи-горести на
них не наваливались, а Весна придет! Бери, Никола, эту живую душу, эту
бойкую пичугу, неси ее к людям!"
- И Никола поклонился Господу; синичку, чтобы не упорхнула, посадил под
шубейку за пазушку и - к нам принес! - так завершает свой рассказ бабушка,
при этом она глядит на ту самую синицу, что притулилась на палисаднике за
окном.
А затем вдруг собирает в горсть со стола крошки от начинки для будущих
пирогов, чуть охнув, тяжеловато влезает на скамью, распахивает тугую,
прижатую ветром форточку, и сыплет крошки на нижний карниз окна, прямо на
белый там снег.
Форточку бабушка закрывает опять, отходит от окошка на шаг, отводит и