"Лев Кузьмин. Конь-беглец" - читать интересную книгу автора

услыхал, и многое в этой истории пошло бы иначе. Но, проводив сына,
невестку, внука, жестоко расстроенный всем тем, что обрушилось на
деревеньку, полагая, что вместе с Чалкой наезжие увезли и Сивого, Корней ни
окошек не открывал, ни, тем более, на крыльцо не выходил. Не показывались на
улице и те старушонки, что остались в родном селении; вот никто-никто в то
утро Сивого и не приметил, никто не приветил.


Глава 4
ТАКОГО И ВО СНЕ НЕ СНИЛОСЬ!

А Колька, отец, мать, чем ближе подъезжали к новому своему месту, тем
больше горели желанием увидеть побыстрей то прекрасное, взахлеб начальством
расхваленное, свое будущее.
Но когда до цели добрались, когда из тракторной кабины вылезли, - так и
обомлели.
Дом, где им предстояло жить, оказался четырехэтажной, коробчатой
громадой, сложенной из голых, серых, бетонных плит. И стоял он с края
районного поселка одиноко, на самом отшибе, посреди моря грязи, посреди
заваленного строительным хламом пустыря.
Вдоль этой серой громадины тянулись еще и соткнутые в одну шеренгу
утлые, сколоченные наспех из щелястого подтоварника сарайчики. Тот, кто
здешней постройкой занимался, тот, видимо, смутно, да все-таки соображал,
что деревенский народ приедет сюда на жительство не только с чемоданами.
Соображать соображал, но на лад свой, отнюдь не деревенский. То есть, как
потом горько шутили переселенцы: "Сараюшек тут, конешно, поналепили, но,
похоже, их мерили не на коров наших, а на собственных в поселке собак!
Причем видно сразу: в строители нанимали не мастеров путных, а перелетных
шабашников..."
И вот Корнеевы из тракторной кабины вылезли, да на месте ошарашенно и
застыли. Удивляться, пугаться тут было чему. Те из переселенцев, что
приехали чуть раньше, торопливо, обгоняя сосед соседа, сгружали прямо "с
колес" телят, кур, поросят, коров, тужились их втолкать в немыслимо тесные
сарайки. Крики, брань людская, мычание, визги, кудахтанье копытной, рогатой
да пернатой живности сливались в один невообразимый гул. Со скарбом домашним
выгружались люди и возле крылец-подъездов. Там тоже все орало, стучало,
гремело. Трещала застрявшая в дверях мебель, вдребезги билась о бетон
лестничных ступеней оброненная в спешке посуда.
Мать смотрела, смотрела - чуть не заплакала:
- Господи! Мне такого и во сне не снилось! Разве это новоселье? Это
сумасшествие какое-то!
Отец нахмурился:
- Мы еще квартиры не видели... Стойте у трактора, я пойду за ключами.
Тут должен быть где-то кто-то старший.
Отец ушел, а мать все глядела на то, что вокруг происходило, качала
головою:
- Ой-ой!
Колька тоже готов был заойкать. Помалкивал потому лишь, что знал: когда
мать в расстройстве, вслух при ней лучше не говорить ничего.
Ключ не очень скоро, но отец принес. На ключе болталась бирка с номером