"Лев Кузьмин. Луна над заставой" - читать интересную книгу автора

получается - надо нам сделать изрядный крюк, а сосед все радирует: "Быстрей
да быстрей! Похоже, на левом фланге, на стыке на самом, нарушитель и
пойдет!" Но куда уж быстрей-то? Мы и так в кабине, как космонавты, едва кто
за что держимся; рация из рук у меня чуть не вылетает; я показываю на нее
Парамонову, кричу: "Слышишь, что сосед передает?" "Так точно, слышу!" -
кричит он, да только скорости ему больше не добавить, и так летим на самой
на последней. "Эх, - переживаю я, - небывалое дело, можем опоздать!" И тогда
Парамонов оборачивается ко мне - глаза большущие, фуражки на голове
давным-давно нету - кричит еще громче, сердито: "Опоздать не должны! Я тут
знаю один прямой ход... Разрешаете?" Ну, расспрашивать бойца в такой
обстановке некогда, в такой обстановке в бойца мне приходится только верить,
и я отвечаю ему: "Знаешь, так давай, тем ходом и жми!"
Тут папа смолк на миг, потом, как бы сам себя осуждая, крутнул этак
головой и продолжил:
- Ох, если бы мне известно было тогда, что у Парамонова за "ход" на
уме! Ни за что бы я ему, наверное, согласия не дал... Но тут, повторяю,
обстановка... И как только я махнул ему: "Давай!", так он на секунду
притормозил, той, второй, замыкающей машине отсигналил: "Делай как я!", да и
опять ухватился за руль. Ухватился, пригнулся, попер долой с дороги через
кусты, через лужайки прямо к реке, прямо к тем омутам, к обрывам. И нет
чтобы рулить туда, где берег все-таки пониже; так нет - мчится, газует к
самой крутизне. Орет нам всем, кто в кабине: "Держись!", и не успели мы
ахнуть, чувствую: летим над рекой по воздуху. "Ну, - думаю, - конец! Ухнем к
рыбам!" И, конечно, ухнули... Брызги над нами - столбом. Да Парамонов опять
орет, только теперь не нам, а уже машине своей: "Давай жми, выноси, тот
берег рядом!" И ведь в самом деле она вынесла нас, а вслед за ней и вторая
машина над омутом, над черной водороиной тоже метров пять по воздуху до
мелкого места пролетела да и выкатилась рядом на твердое... Привстали мы
отдышаться. Парамонов фуражку в кабине у себя под ногами ищет, на меня
поглядывает: "Как, мол, оно?" А я на него сгоряча: "Ну, сержант! Ну, рискач!
Почему сразу толком не объяснил? Машины могли угробить! Операцию могли
сорвать!" А он мне: "Никак нет. Я не рискач, и машины мы с вами утопить не
могли. Вы же сами учили: ко всему готовься заранее. Вот я к этому месту все
и приглядывался. Как днем еду мимо, так и посмотрю. Один раз даже до трусов
разделся, с шестом тут лазил, высоту и глубину промерял... А сегодня,
видите, все и пригодилось!" Ну, что тут скажешь? Ничего! Благодаря
парамоновскому "ходу" примчались мы на место тютелька в тютельку, и, как нам
вскоре отрадировал сосед, нарушитель от злости, что везде все перекрыто,
пошел напропалую чуть ли не у самой ихней заставы, да там и влопался. Вот и
выходит: Парамонов - именинник!
- Но это лишь во-первых именинник... - сказала Таня. - А во-вторых?
- А во-вторых, у Парамонова сегодня день рождения. Если силенок у вас
еще осталось, пойдем его поздравим. Бойцы для Парамонова затевают чуть ли не
целый бал.
Мама сказала:
- Обязательно поздравим! Только нам надо хотя бы немножко переодеться.
Давай сюда наш чемодан.
И она отстегнула замки, тугая крышка подскочила, и оттуда, из набитого
всякой всячиной чемодана, выпала одна голубая банка, выпала вторая банка, а
за ними с тяжеленьким жестяным рокотом - ну совсем как игрушечные