"Василий Кузьмин. Кэр - десятник " - читать интересную книгу автора

раз факт, а в смысле... в смысле, что я помнить-то этого не могу! Ну, хотя
бы потому что я вообще о своей жизни до смерти ничего не помню, как любой из
нас, между прочим! И имени своего я, кстати, тоже не помнил... пока камень
тот в руку не взял. Нет - тут дело нечисто явно... Впрочем, время
обмозговать все это у меня еще будет, надеюсь, - а сейчас дело есть: мешок,
еда и девочка - в любом порядке. Хотя начать лучше с девочки - остальные два
пункта возможностей сбежать и попасться в руки патруля, слава богам, не
имеют...


Глава 2.

Говорят смерть приходит беззвучно... Может и так, но мы не она... Наше
приближение слышно за километры - ритмичный нарастающий шум. Шум,
достигающий апогея здесь, в центре немертвого войска... Звук шагов...
Десятков тысяч шагов. Это идем мы... Живым никогда не понять того, что
немертвые вкладывают в эти слова... У вас просто нет ничего сопоставимого с
этим... движением, единым усилием, фактически стихийным по своей природе...
Армия немертвых на марше - это... это, как текущая река - ее можно
задержать, можно заставить повернуть, но остановить невозможно... Мы идем
дни и ночи, под солнцем и звездами, не сбиваясь с шага и не теряя
скорости... фактически, как одно существо с единой волей... У немертвых нет
понятия идти куда-то... Мы просто идем - также, как и в бою мы просто
сражаемся, а не бьемся за что-то, как вы: за идею, за богатство, или там за
родную деревню - у нас же нет целей, есть только состояния... состояния,
возведенные в абсолют... Так и здесь - мы просто идем, ради самого
движения... Странные слова не так ли? Ну, я же говорил, что живым этого не
понять... Никому, кроме, может быть, одной... Кроме той, кто сейчас сладко
спит у меня за плечами...
... Самой трудной была первая ночь - а все потому, что я не рассчитал с
мешком. Ну, забыл я, что вам нужно дышать, забыл... Мы-то не дышим - и
правильно, кстати, делаем, хлопот гораздо меньше получается. Если б не левый
номер, показавший как правильно вырезать часть ткани, пришлось бы искать
другой мешок - а это еще куча времени, и этот-то еле нашли! Но это были еще
цветочки... Ягодки ждали меня на марше - мешок, как оказалось, потряхивало
на каждом моем шаге, не по мощеной дороге ведь топаем! И, если обычному
грузу это в принципе безразлично, то наш трофей укачало еще за первый час...
Нет, я ничего не имею против маленьких людских слабостей, но... как же
все-таки было легче, если б она была немертвой! Впрочем, я бы покривил
душой, сказав бы, что она жаловалась или доставляла какие-то трудности -
нет, девочка с завидным упорством держалась до последнего, пока я, наконец,
не додумался нести мешок в руках перед собой, прижав его к груди - так
качало гораздо меньше. Ей этого оказалось достаточно. Волнения и усталость
взяли свое, заставив забыть и о продолжавшейся тряске, и о шуме марширующей
армии - не прошло и пары минут, как она прямо вот так, фактически у меня на
руках, прижавшись щекой к холодному нагруднику, провалилась в сон. Люди
верят, что мы ничего не чувствуем - это неправда. Я чувствовал - не
вспоминал чувство, а именно чувствовал - тепло, радость... счастье. Она
доверилась мне, положилась на меня, пока еще сама того не сознавая - а
доверие для нас это все. Лояльность, доведенная до абсолюта - вот основа