"Анатолий Кузнецов. Огонь" - читать интересную книгу автора

Глава 4

От библиотеки веяло суховатой технической строгостью. Хотя в ней, как и
во всём здании, было тепло и даже жарко, уюта при этом не ощущалось. Голые
учебные столы стояли в три длинных ряда, за каждым зачем-то по два стула, -
расчёт на уйму народа, но во всём зале был один-единственный читатель, да и
тот забился в дальний угол, сложив на подоконник пальто.
Дубовый барьер отделял читальный зал от собственно библиотеки, стеллажи
которой с несметными книгами уходили в тьму. За барьером сидела и что-то
писала Женя Павлова. Она подняла глаза, и Павел споткнулся, зацепившись за
половик.
Он ожидал всего: что она постарела, располнела, возмужала, поблёкла -
всё, что угодно, но, чтобы она стала ослепительной красавицей, не ждал.
Была прежде этакая здоровая, упругая девочка с мальчишескими ухватками,
с вечно запачканными руками, оторванными пуговицами, в царапинах и синяках,
потому что всюду лезла очертя голову, а сейчас из-за барьера, широко
раскрывая глаза, поднималась ему навстречу изящнейшая, тонкая, законченная
женщина. Именно филигранная законченность была в ней, та законченность,
которую драгоценный камень приобретает после шлифовки мастера.
Она была яркая, словно сошла с цветной обложки модного журнала. Чёрные,
как смоль, волосы, уложенные по самой последней моде; большие голубые
глаза - редкое сочетание; очень нежный цвет лица; ярко очерченные малиновой
помадой губы; пурпурное платье с глубоким вырезом; и в этом вырезе, вокруг
изящной, точёной шеи, бронзовое ожерелье с позеленевшими подвесками, словно
вчера выкопанное в каком-нибудь древнем кургане. Ошеломлённый Павел в первую
минуту говорил какие-то слова, Женя радостно улыбалась, и он радостно
улыбался, но всё это без участия его сознания, которое тем временем
панически барахталось.
- Да, да, - говорил он, смеясь, - запиши меня в число читателей.
- Надолго ты?
- Не знаю сам.
- Послушай, сколько ж это лет?
- Славка сказал, что ты в библиотеке...
- Где ты остановился? Или ещё нет? Я спрашиваю, потому что у тебя никто
не спросит, а у меня знакомые...
- Нет, я в гостинице, спасибо, это всё уже в порядке.
- Ну, я рада!
- Я тоже рад, - сказал он, всё ещё не отрывая от неё глаз, но уже
приходя в себя. - Так ярко помню всё: велосипеды, разговоры, споры, а ты
готова драться была за Чайковского...
- Чайковский - выше всех.
- Что, и сейчас?
- Конечно!
- Вот где постоянство!
- Я всё твоё читала. В одной книге есть на обложке справка: родился
там-то, вырос в Косолучье.
- Скажи мне о себе! Я вспомнил: волосы каштановые были...
- Ну! Крашусь десять лет.
- Очень идёт, ты стала прямо как кинозвезда.
- Спасибо. Только счастья не приносит.