"Анатолий Кузнецов. Огонь" - читать интересную книгу автора

внутри такая бодрость, взволнованность. "Вот, наконец, началось
настоящее", - с замирающим сердцем подумал он. Но теперь у него зубы
тряслись от холода: из лётки чертовски несло, чисто аэродинамическая труба,
а в дыры телогрейки ветер свистал, и рубаха на теле Павла, давно став
мокрой, теперь превратилась в ледяную. Он обрадовался, когда кончили валить,
принялся вместе со всеми растаскивать, укладывать шпалы рядами. Тяжеленными
они ему показались, прямо чугунными, и рубаха постепенно согрелась от нового
пота.
Думал он плохо, словно сквозь какую-то сетку, сердце часто отрывалось,
и тело пронизывала дурная слабость, руки плохо слушались, ноги спотыкались,
и от этого он всё больше казнил себя за давешнюю пьянку. Вокруг ребята
работали весело, азартно. Поднялся канонадой перестук топоров: загоняли
обухами скобы, скрепляя шпалы. Каждый удар многократно отдавался под
куполом, как в соборе: тах-тах-тах-х-х!...
Великолепная работа: приставил скобу, тюк - наживил одно остриё, тюк -
наживил другое, гах! - вогнал одно, гах! - другое. Сидит. Следующую.
- Как оно, греемся? - добродушно спросил пожилой рабочий, загоняя рядом
такие же скобы. - Погляжу, сноровка у вас есть. Видать, приходилось?
- Приходилось...
- Нынешняя молодёжь оторвалась совсем, гвоздя не забьют.
- Ну, теперь в школах учат.
- Учат-то учат, а придёт на завод - всему от начала учи...
- Так всегда было.
- Не говорите! Я в восемь лет с батькой пахал-косил, а моей дочке
лопату дай, она не знает, с какого конца её взять. Невеста, в институте
учится!
- Ну, вы сами виноваты.
- Признаю. Но больше - мать. Как же, в люди выбились! Как это дочке
начальника цеха, видите ли, чёрной работой заниматься!...
- Извините... вы...
- Виноват, не представился. Начальник я доменного цеха, Хромпик Илья
Ильич... Оч-риятно...
Павел вытаращил глаза: не разыгрывают ли его? Но Хромпик продолжал как
ни в чём не бывало жаловаться:
- Из-за этой домны, поверите, сна нет: такой ещё не бывало, опыта
перенять не у кого, конечно, в Криворожье ездили, то да сё, и всё равно
волнуемся. Конечно, всё будет хорошо, и чугун будет, и режим подработаем,
всё со временем сделаем, но попотеть придётся и понервничать придётся. Вот я
бы на вашем месте это главным образом описал. А то во многих книгах - ах,
ах, ура, будто оно само сделалось, нам ништо, море по колено. Извините,
может, не в своё дело лезу, со своим доменным рылом в калашный ряд...
- Я с вами согласен, - сказал Павел, продолжая удивляться и тому, что
"рабочий", оказывается, действительно начальник доменного цеха, и этому
неожиданному разговору о литературе внутри горна доменной печи.
Поговорить дольше не удалось, потому что принялись ставить вертикальные
брёвна-стойки по всей арене, накрест скрепляли их, а наверху, качаясь, как
воробей, Николай Зотов уже приколачивал первые балки помоста.
Павел кидался со всеми подпирать плечом, загонял скобы, пилил двуручной
пилой хвосты. Сыпались золотые опилки. Голоса, хохот, удары, звон пил, эхо
до лязга в ушах. Запах железной дороги от угольно-чёрных шпал, запах лесов,