"Анатолий Кузнецов. Огонь" - читать интересную книгу автора

Павел вышел, чувствуя себя приподнято-легко. Сбегал по лестницам
пружинисто, по-юношески, прихватываясь на поворотах за перила, выскочил во
двор, вдохнул полную грудь воздуха - хорошо!...
"А когда животные поднимались от земли, тогда поднимались и колёса...
Над головами животных было подобие свода, как вид изумительного
кристалла..."
И так это его всё взбудоражило, что он думал об этих животных до самой
гостиницы, и только в номере спохватился: ведь был он у обер-мастера
доменного цеха, и надо было выспросить о печи, о доменном деле, а говорили
(скажи кому, не поверит!) о космических пришельцах, библии, деторождении! Но
ему было приятно, как Фёдор мягко, без злобы говорил о других:
Белоцерковском, Рябинине... Что означает эта мягкость: мудрость? слепоту?
В ящике лежал сложенный листок, развернув который Павел с недоумением
прочёл: "Чёрная металлургия - основа основ индустриальной мощи... Организуя
и подчиняя себе огненную стихию..." Он не мог поверить, что это сам написал.
В тот первый вечер... Мелко порвав лист, он бросил кусочки под стол, но
оказалось, что корзины там нет. Он подумал, что завтра, убирая, горничная
помянет его нелестными словами, встал на четвереньки, всё подобрал, отнёс в
унитаз и спустил воду.
Затем он вернулся, подошёл к окну и посмотрел на белые, пустынные
равнины. Над полем светила луна, из-за неё звезды едва различались. Так
захотелось чуда: чтоб явился вихрь, огонь с севера или с юга, и вдруг на это
поле бы опустились "дико интересные" существа, сверкающие, как медь (и
крылья их лёгкие).

Глава 10

Железные люки стояли рядом с открытыми фурмами, но сами фурмы не
светились. Павел просунулся в отверстие и посмотрел внутрь печи: там была
густая, абсолютная тьма, хоть режь её ножом, только по-прежнему отлично
пахло дровами и лесом.
Под необъятным потолком литейного двора горела та же единственная
лампа, нигде ни души. Таким образом, за сутки сдвиг заключался в том, что
кто-то наконец выключил в печи свет.
И опять невольно унылый и отчуждённый вид всей этой металлической
громады, неприкаянно-пустынный двор произвели на Павла нехорошее
впечатление. Усмехнувшись, он вспомнил свой дурацкий сон там, внизу, под
стойками. Уж если бы и в самом деле забыли, так проснулся и вылез бы сто
раз.
Мороз стоял на литейном дворе, как в холодильнике. Кое-где стены
покрылись изморозью, как сизыми лишаями.
Опять, слушая одинокий стук своих шагов, Павел бесцельно побродил
вокруг домны.
Что-то не очень весёлой показалась ему вообще вся эта история. Итак,
заехал сюда, застрял бестолково, ради чего? Дни идут за днями, но это же не
просто дни, не просто квадратики календаря, накрест перечёркнутые, это куски
жизни, данные, чтоб прожить их единственный раз... И, недоуменно глядя потом
на пожелтевший, случайно попавшийся в руки, запрошлогодний табель-календарь,
попытайся вспомнить: что же такого было вот в этой серии квадратиков, или