"Анатолий Кузнецов. Огонь" - читать интересную книгу автора

- Не говори! На все управление привезли десять штук, пять поставили
начальству, пять растащили, из них я один схватил. Он не работает, дом ещё
не подключили... А стол, скажи, отличный стол?
- Министерский. Тоже было десять штук?
- Один!
- Да ну!
- Как бог свят! Теперь идём дальше, в спальню.
Спальня оказалась более жилой. Тут имелась алюминиевая раскладушка с
немыслимой кучей взбитого белья. Стоял фанерный, изрезанный ножиками учебный
стол с ящичками для книг (такие, впрочем, были в кабинете политпросвещения,
вспомнил Павел), вдоль стены - строенные откидные кресла, явно из кинотеатра
или клуба, с зияющими дырками от винтов, которыми они привинчиваются к полу.
А у стола - великолепная, хотя и не новая плетёная качалка.
Горы газет, журналов, брошюр покрывали и кровать, и стол, и подоконник,
и весь пол, так что нельзя было пройти, не наступив на них. А единственным,
но веским украшением стен была приколотая кнопкой фотография хорошенькой,
весьма модно причёсанной девушки с лукавыми, лучистыми глазками.
- Это кто? - спросил Павел.
- Да это так, одна хорошая девочка, - сказал Славка. - Член бюро.
- Член бюро?
- Ага. Я вполне серьёзно! Одна из лучших активисток, культмассовый
сектор в бюро комсомола ведёт прямо на высоте.
На столе среди бумаг лежала ещё фотография, аккуратно заправленная в
стеклянную рамку. Тут была девушка чёрненькая, с прямыми волосами и строгим
лицом.
- Ещё член бюро...- сказал Павел.
- Нет, это лучшая активистка самодеятельности. Драматический талант - и
непередаваемо читает приветствия разным слётам. Отличная девочка,
глубокая... Не тронь, не тронь!
Но Павел углядел под рамкой ещё стопку фотографий и потащил всю. Были
тут и любительские, и сделанные в ателье, и крохотные, с уголками, на
паспорт. И все - девушки.
- Положь! - завопил Славка. - Вот чёрт, это я вчера в своем архиве
делал ревизию, не хватай своими гнусными лапами!
- Почему в архиве? Ты повесь на стене в ряд, получится целая первичная
организация. Все здешние?
- Ну их... Иных уж нет, а те далече, в смысле замужем. Ты сядь, сядь в
качалку и убери руки!
Открыв створку окна, Славка достал большой кулёк с апельсинами и
бутылку бренди, которая в тепле тотчас запотела. Рюмок не было, поэтому
Славка поставил пластмассовый стаканчик для бритья и баночку из-под горчицы.
Роль тарелочек под ветчину и сыр играла бумага, в которую их в магазине
завернули. В качестве приборов Славка положил с одной стороны охотничий нож,
хромированный, с острейшим, устрашающим лезвием, наводивший на мысль о
кровавых поединках с медведем в тайге, с другой - толстый перочинный нож,
имевший массу лезвий, пилочек, шил, ножницы и вилку, роль которой он в
данном случае и призван был исполнить.
Славка разлил коньяк по посудинкам, и Павлу досталась баночка, из неё
пить было неудобно и противно: на дне виднелись остатки прилипшей горчицы;
он отпил и поставил. Взял апельсин.