"Константин Кузнецов. Душеприказчик" - читать интересную книгу автора

Возница захлопнул за нами дверь и скрепя зубами задвинул проржавевший
от времени засов.
- Кажется все, господин штудиоз! Спасены!
Я в ответ тяжело выдохнул. По лицу текли капли дождя, а тело наполнила
усталость: ни страха, ни злости.
Привязав лошадей, Филджи, кажется, первый раз за эту бесконечную ночь
улыбнулся:
- Переждем. Мученица Мария! Святые стены защитят нас! Все... Только не
шумите, господин штудиоз!
Пустые, холодные камни украшенные выцветшими ликами святых отозвались
звучным эхом, заставив меня невольно вздрогнуть. Лошади в один голос
заржали, и в церкви воцарилась гробовая тишина: лишь деревянные фигуры
украшенные ореолом звезд мрачно взирали на двух испуганных путешественников,
и монотонный звук дождя пробивался сквозь тонкую крышу.
Церковь была слишком большой и холодной - перевернутые верх тормашками
скамьи создавали ощущение жуткого бардака, будто здесь прошелся огромный
великан, разрушив часть стен и крышу. Да и затхлый резкий запах видимо жил
здесь не один год - а стало быть, люди уже давно покинули эту святую
обитель.

* * *

Трудно сказать, что пугало людей больше - ожившие мертвецы или живые
трупы. Первые были чем-то из области ночных страшилок, и редко, кто видел их
на самом деле, а вот вторые - к ним то, как раз и относились душеприказчики.
Люди, отмеченные клятвенной печатью, страшили окружающих не хуже треклятой
чумы. Что придет в голову умирающему старцу на смертном одре? Чем он решит
омрачить жизнь своего душеприказчика? Какие грехи придется отмолить
несчастному?
Я часто слышал, как толстопузые преподаватели пугали студентов
историями о хитрых душеприказчиках, которые передавали свои обязанности,
первому встречному сваливая на голову незнакомца тридцать три несчастья. Но
и эта теория держалась лишь за счет многочисленных слухов, переданных от
одного любителя "почесать языком" его болтливым друзьям. Может быть поэтому,
душеприказчики и были сродни ужасным болезням - никто не знал, откуда они
берутся и как от них избавиться. Потому и сторонились этих мрачных людей как
прокаженных, только завидев на их щеке огненную печать.
Вскоре меня перестало знобить, и я осторожно взял лист бумаги и
попробовал рисовать. Тревожные мысли окончательно покинули мою голову, и
лишь неровные линии складывались в образ маленького забавного зверька,
который почему-то восседал на каменном изваянии какого-то мифического
чудовища, толи горгульи, толи огромного гренделя. Я с трепетом следил за
собственной рукой - какие еще фигуры, в обход моей воли, возникнут на
девственно чистом листе.
Филджи, кажется, задремал: на его лице читались детская безмятежность.
Мой взгляд на миг остановился на дальнем остове стены, где сквозь
непроницаемую пелену дождя и ночной мрак виднелось огромное надгробие, на
котором властно словно король, восседал огромный черный ворон.
Я зажмурился, а когда открыл глаза, птица уже исчезла. Да и была ли она
на самом деле? Или это мое измученное воображение сыграло со мной злую