"Сергей Кузнецов. Семь лепестков " - читать интересную книгу автора

- А на этот раз?
- Ну, на этот раз он выглядел обычно. Невысокий, в очень дорогом
пиджаке, в золотых очках, кажется... короче, он входит в приемную, а я стою
с чашкой кофе посредине... как столб. Я кофе хотела попить, чтобы в себя
прийти, - пояснила она. - И он как посмотрел на меня, я сразу поняла: вот
человек, который меня понимает. Который меня, так сказать, спасет. Потому
что было сразу видно: он во все врубается.
Горский кивнул. Такие истории были обычным делом, хотя мало кого с
травы пробивало на столь сильные переживания. Среди его знакомых были люди,
находившиеся в сложных эзотерических отношениях с известными артистами,
городскими птицами и даже предметами мебели, попавшимися им на глаза в
подходящем состоянии. Для себя Горский затруднялся объяснением этого
феномена, но склонялся к тому, что в любом объекте можно обнаружить признаки
Божественного, а психоделики на то и психоделики, что помогают в этом. Ну, а
кто что в чем находит, вероятно, зависит от личной кармы. Или - Пути,
которым ты должен идти. Или - просто случайно. На самом деле, ответ на этот
вопрос был непринципиален.
- И кто это был?
- Некто Андрей Альперович. Какой-то крутой коммерсант. Он со своим
партнером пришел на переговоры к Виталику.
- А что твой факс?
- В тот день до него руки не дошли, слава, как выражается мой брат,
Джа.
- Так он действительно был на итальянском?
Алена наморщила лоб.
- Не помню. Сейчас мне кажется, что да, но, может, потом выяснится, что
на английском. Когда трава... это самое... рассосется.
Она снова хихикнула, но на этот раз Горский не поддержал. Он задумчиво
рассматривал висевшую перед ним на стене картинку с изображением
разноцветной мандалы. Пары тибетских божеств белого, красного, желтого и
зеленого цвета танцевали по ее краям, а в радужном центре лотосовый владыка
танца обнимал свою красную дакини. Вырванная из какого-то журнала копия
тибетский тангхи иногда вызывала у Горского странные смещения сознания - но,
видимо, трава была хоть и сильная, но спринтерская... полчаса - и как не
бывало.
Ему нравилось курить с Аленой. Во-первых - не грузила, во-вторых -
подтверждала теорию Горского об изменении отношения к наркотикам. Если
десять лет назад вещества были достоянием волосатых и, может быть, блатных,
то теперь они все больше распространялись в обществе. Курить траву, есть
кислоту, колоться калипсолом уже не означало порвать со всем обществом - это
был просто такой способ жизни, точно такой же, как ходить в церковь или,
скажем, в синагогу: важный для того, кто следует этому пути, но не мешающий
его социальной жизни. Только ради этого и следовало отменить совок несколько
лет назад.
Алена начала разливать чай, когда снова запищал домофон.
- Кто там? - спросила она.
- Это Антон, - раздался искаженный до неузнаваемости голос.
- Открывай, - кивнул Горский.

Скинув в прихожей рюкзак, Антон повесил на вешалку джинсовую куртку и