"Сергей Кузнецов. Семь лепестков " - читать интересную книгу автора

была бы много хуже, а также Максиму Кузнецову, Максиму Чайко,
Мите Волчеку, Сергею Немалевичу, Александру Милованову, Елене
Дмитриевне Соколовой, Александру Гаврилову, Алене Голяковской,
Льву Данилкину, Илье Ценциперу, Кате Панченко, Татьяне
Макаровой, Дамиану Кудрявцеву, Соне Соколовой, Юле Миндер,
Леониду Юзефовичу, Линор Горалик и Максу Фраю, а также всем
тем, кто поддерживал меня в девяностые и другие годы.


Их было семеро. Пятеро мужчин и две женщины - и круглый стол между
ними. Антон смотрел сверху, с галереи, опоясывающей большой холл. Последний
диск Shamen играл в наушниках, дым от косяка уже растаял в воздухе. Никем не
замеченный, Антон, перегнувшись через перила, рассматривал собравшихся.
Всего сутки назад они казались ему пришельцами с другой планеты,
персонажами анекдотов про крутых, старыми, уже тридцатилетними, любителями
пива и рок-музыки, придуманной едва ли не до их рождения. Теперь он не
только знал их по именам, но и примерно представлял себе отношения внутри
маленькой группки.
Итак, их было семеро, знакомых друг с другом еще со школы. Может быть -
с первого класса. Теперь они собрались вместе, чтобы вспомнить прошлое...
впрочем, большинство из них и так виделись каждый день.
Семеро. Высокий и широкоплечий Владимир Белов, хозяин дома. Его
ближайший приятель Борис Нордман, которого все называли Поручиком.
Голубоглазый толстяк Леня Онтипенко в больших очках в золотой оправе.
Худощавый Андрей Альперович. Плотный коротышка Роман Григорьев. Стройная и
рыжеволосая Женя, его жена. И Лера, ее подруга.
Все они собрались вчера. Тогда на них, казалось, была униформа:
черные - вероятно, дорогие - костюмы. Мифических малиновых пиджаков Антон ни
на ком не увидел, хотя у Владимира и Бориса успел заметить золотые цепочки
на шее, исчезнувшие сегодня, когда все переоделись в джинсы и свитера.
Сейчас эти люди напоминали не "новых русских", а своих сверстников, знакомых
Антону по "Петлюре" и случайным вернисажам - постаревших любителей русского
рока, группы Deep Purple и крепких алкогольных напитков.
Сегодня ощущение больших денег исходило только от Жени: она уже успела
несколько раз переодеться и сейчас была в черном платье с открытой спиной и
откровенным разрезом, подчеркивавшим длину ее ног. Платье выглядело
несколько неуместно рядом с джинсами и свитерами ее спутников - но, подумал
Антон, их джинсы и свитера могли быть незатейливыми только на вид, а опытный
взгляд легко определил бы крутизну и запредельную дороговизну этих нарядов.
Возможно, не так просты были и лерины черные ботинки с шерстяными носками, и
платье, скрывающее очертание ее необъятной фигуры.
Как иногда бывает после травы, стали четче не только звуки, но и
очертания предметов - словно кто-то подкрутил ручку настройки в телевизоре
или протер влажной тряпкойтусклое стекло, через которое Антон обычно видел
мир. Фигуры в колодце холла двигались с грацией, незаметной в обычной жизни,
словно принимая участие в каком-то неведомом балете. В наушниках Теренс
Маккена по-английски объяснял, что рейв-культура заново открыла магию звука.
Амбиентное техно Колина Ангуса тянуло Антона за собой на пыльные тропинки
внутреннего космоса. Антон повернул колесико громкости - но вместо того,
чтобы прибавить звук, сбил его до минимума.